Женитьба сына на пятнадцатилетней принцессе навеяла Тротунгу романтическое настроение. Когда он смотрел, как его новая невестка лёгкой походкой передвигается по дому и грациозно помогает своему мужу, его переполняло желание завести себе такую же подружку. «И кроме того, — думал он, — мне всего лишь девяносто три года. Я в расцвете сил. Моя прежняя жена рядом со мной словно старая клюшка. Почему бы мне не жениться на молодой девушке, свежей и светлокожей, чьё тело гибкое, словно трава в долинах Чанг Тханга? Почему бы и нет? Я намного лучше сложён, чем мой младший сын, и способен осчастливить любую женщину…»
Приняв такое решение. Тротунг стал перебирать в уме всех девственниц, которые жили по соседству, и в результате критического отбора он остановился на одной из них. Она мало походила на тот образ, который он нарисовал себе. Избраннице, радующей его глаз, было двадцать пять лет. Она была крупного телосложения и пышных форм, ничего в ней не напоминало тонкую грациозность травинки, и цвет её кожи был тёмным. Тем не менее именно она была мила Тротунгу.
Тротунг, несмотря на уверенность в своём высоком положении предводителя и в своём богатстве, всё же был озадачен, как женить её на себе. Её отец. Цаджонг, один из министров Гесара, был так же богат, как и он сам, и седовласый жених боялся, что его предложение будет отвергнуто. После долгих размышлений он пришёл к выводу, что в вопросе сватовства ему мог бы помочь красноречивый Дабла, приёмный сын Гесара. Даблу высоко почитали в Линге, он был сыном друга Гесара Гьяцы, которого хорпы убили в бою, и внуком Шинглена. Тротунг сам был братом Шинглена, и таким образом приходился дядей этому юноше, что оправдало бы участие Даблы в этом деле.
Итак, выбор посредника был сделан. Но оставалась ещё одна проблема. В соответствии с традицией нужно было начать с подношения посреднику. Даблу нельзя было подкупить каким- то незначительным подарком, а Тротунг никогда не мог отдать, не испытывая тяжких душевных мучений, даже малую толику своего добра.
Он вспомнил, что любимая лошадь Даблы начала стареть и всё меньше подходила для участия в скачках. Хорошая лошадь могла бы очень понравиться юноше. Затем в голову старого предводителя пришла великолепная идея. Он знал, где найти не одну, а даже три лошади. Таких не сыскать было во всём мире: знаменитые серебристые лошади царя Тазига. Одну он оставил бы себе, вторую поднёс бы Дабле, а третью — отцу невесты в качестве выкупа за его дочь.