Необыкновенные приключения юных кубанцев

Ровно через пять дней после этого разговора комиссар доставил всех троих в новый партизанский отряд. Но командира с его диверсионной группой "дома" не оказалось: еще не вернулись с задания. В этот же день Отто отбывал в распоряжение более высокой инстанции. Ребята тепло и душевно простились с человеком, за две неполных недели ставшим для них почти как родным. Договорились, если все будет благополучно, встретиться после войны, а до этого списаться, как только Кубань будет очищена от оккупантов: Андрей оставил ему свой хуторской адрес. А еще накануне Отто подарил им на память фотографию, запаянную в прозрачный целлофан для защиты от сырости. Со снимка смотрела, улыбаясь, красивая молодая женщина - его дочь Ирма и малышок, обнявший деда, - внук Максик. Но герметичность пришлось нарушить: на обороте карточки была сделана дарственная надпись по-немецки, гласившая: "Моим спасителям Марте и Андрею от благодарного Отто. Кубань, 09.42 г." И подпись неразборчиво. Отто просил также, чтобы после войны, если ему не суждено будет дожить до этого времени, кто-нибудь из них с помощью этой фотокарточки и сообщенных им адресов разыскали в Германии его родственников или знакомых и рассказали бы им об этих днях.

Вряд ли надо подробно описывать волнующую встречу наших героев с Александром Сергеевичем, вернувшимся из рейда в тыл к неприятелю. Все это легко представить.

По должности капитан в отряде считался вторым лицом, но ни одна партизанская вылазка в окрестных местах не обходилась без его участия. Разведка на месте, подготовка операции и ее дерзкое осуществление с причинением врагу ощутимого урона - все это делалось под его непосредственным руководством. А умение скрыться с места диверсии, не понеся потерь, создало командиру заслуженный авторитет и уважение товарищей по оружию - это ребята заметили с первых же дней пребывания.

Располагался отряд в горах, поросших густым, труднопроходимым лесом, в котором в изобилии росли также каштаны, орешник, кислицы, груши. Раньше в эти места из окрестных станиц и даже Краснодара приезжало и приходило много любителей набрать грибов, кизила, каштанов. Этой осенью Андрей, ходивший с партизанами на заготовку лесных даров, гражданских лиц не встречал война...

После того, как он собственноручно, на другой же день по прибытии сюда, написал записку-весточку родителям и она ушла неведомо каким образом по нужному адресу, ребята успокоились и уже не торопились попасть домой: у партизан им нравилось. Тем более, что они были тут полезными. Марта помогала женщинам (их было всего трое) готовить пищу, стирать и чинить одежду, сушить грибы и многое другое; Андрей, как уже упоминалось, ходил на заготовки со свободными от партизанских дел мужиками. Ему страсть как хотелось поучаствовать "в настоящем деле", просил взять на задание и его. Но Александр Сергеевич был непреклонен.

- Вы для меня - самые дорогие существа на свете! - сказал он после одной из таких просьб. - Подвергать тебя опасности я не могу и не хочу. У нас, сынок, всякое случается, и уже принято решение переправить вас в более безопасное место.

- Отправите и нас домой? А нам тут так нравится! На хуторе работа тоже найдется... только вот по Марте буду скучать.

- И я по нем тоже, - добавила она.

- Этого можете не бояться, - улыбнулся капитан, давно догадавшийся, что они не просто друзья.

- Не по-онял...

- Дело в том, что ни тебе, ни тем более ей появляться дома нельзя. Твоя мама, - посмотрел на Марту, - пока у немцев вне подозрений. Но гестаповцам известно о "крушении" поезда, на котором - это им тоже известно - и вы оказались в качестве заложников. Признаков гибели детей немцы не обнаружат, и появление дочери... . сами понимаете, чем это грозит.

- А куда ж в таком случае отправите нас?

- До лучших времен вас решено пристроить в Краснодаре. Там у нас есть надежные люди - поживете у них.

- И когда нас переправят в этот ваш Краснодар? - не скрывая огорчения от такого поворота дел, спросил Андрей.

- На этих днях. Как только будут готовы для вас одежда и обувь. Она у вас летняя, а дело идет к зиме, и неизвестно, как она себя покажет. Кроме ботинок, я заказал для вас фуфайки и теплые штаны. Тебе, Марта, тоже: отлучаясь из дому, будешь одеваться мальчиком, так безопаснее, - принялся наставлять Александр Сергеевич. - Но было бы лучше, если б вы вообще не отлучались.

- У меня в Краснодаре много знакомых - девочек и мальчиков. Можно будет общаться хоть изредка? - спросила Марта.

- Со многими - нельзя. Только с самыми близкими и надежными. И не более чем с одним-двумя. Домой не приглашать ни в коем случае.

- А если кто узнает меня в пацанячьей одежде?

- Скажешь, что живешь в сельской местности, где-то поблизости, а одета по-пацанячьи потому, что так велела мама. Ваш облик тоже изменим. Тебе, девочка, косы сменим на короткую мальчуковую прическу, Андрюше шевелюру укоротим тоже, - продолжал он. - Вид у тебя цыганчуковый, а немцы вылавливают не только евреев, но и цыган, и тебя могут принять за представителя этой народности, тоже чем-то неугодной бесноватому.