Необыкновенные приключения юных кубанцев

Ещё его внимание привлекла сплетённая из коры или волокна небольшая торба. «Никак жратва?» — предположил Андрей, и его организм — уж неизвестно, каким образом — нашёл возможность выделить немного слюны во рту. То, чем он подкрепился в самолёте, осталось на берегу, желудок был пуст, и покушать, даже если в торбе поджаренная змея, он бы не отказался… Хотя жажда мучила гораздо сильнее голода.

Пока хозяева разбирали каждый своё оружие, он сунул руку внутрь торбы. Нащупал что-то твёрдое и круглое, величиной с дыню. Вытаскивать не стал: всё-таки чужое да и неизвестно, съедобно ли. Один из аборигенов — Андрей с самого начала принял его за старшого и не ошибся — словно угадав его мысли, извлек плод — тёмный и не похожий на дыню. Предложив садиться, выудил некое подобие ножа, изготовленного из расколотого вдоль маслака и нанёс несколько колющих ударов по кожуре, пытаясь продырявить. Твёрдая корка не поддавалась, и Андрей вынул из ножен кортик; взял плод из рук старшого и легко продолбил небольшое отверстие. Туземцы удивлённо и вместе с тем одобрительно загалдели. Его действия и сам предмет вызвали острый интерес. Дал им посмотреть кортик, вызвавший ещё большее изумление: они вертели его, разглядывали в свете фонарика, пробовали пальцем остриё, цокали языками, что-то восклицали, переговариваясь.

Содержимое плода — после он узнал, что это был молодой кокос — оказалось приятной на вкус и даже прохладной жидкостью: её хватило, чтобы немного утолить мучившую его жажду. Другой плод, извлечённый из благословенной торбы, напоминал дыню: жёлтого цвета кожура, мякоть поплотней, по вкусу от кубанской «рэпанки» почти не отличалась. Осилив чуть больше половины, Андрей почувствовал себя сытым и отдал остальное чернокожим благодетелям. Те достали ещё одну, тоже около двух килограммов весом, и, орудуя его ножом, принялись ужинать. К этому времени луна поднялась выше, стало так светло, что отпала нужда в фонаре. Выключив его, он лег и не заметил, как заснул.

Когда проснулся и глянул на часы, был первый час ночи. Спутников рядом не оказалось. Хватился ножа и фонарика — лежат поблизости. Посветил — и те объявились: вооружённые копьями и дубинами, они всего лишь оберегали его сон… Когда подошли и присели рядом, Андрей внимательней присмотрелся к копьям: обычные двухметровые шесты, с одного конца «заточенные» обжиганием на огне. Значит, огонь добывать умеют — не совсем дикари. Вот только заточка давняя — поленились, что ли, подновить? — подумал он. — Кого ж можно проткнуть такой палкой? Ну и ну! Попросил копье у старшого, показывая на наконечник, упрекающе покачал головой.

— Что ж ты такой нерадивый? У тебя копье тупее сибирского валенка! У нас в колхозе тычки виноградные острее. А почему не догадались сделать наконечники хотя бы костяные?

Орудуя кортиком, зачинил ему острие:

— Возьми, — вернул хозяину. — Теперь нападай хоть на кабана, хоть тигра — не страшно. Давай и тебе забацаю, — предложил услугу еще одному копьеносцу; но тот пожелал сделать это самостоятельно. — Пожалста, только не поранься, лезвие как бритва, — передал нож ему.

Третий тоже очинил наконечник лично.

Пока он довольно ловко управлялся с новым для себя колюще-режущим предметом, названным ими «Кука Баку» — что, как оказалось, означает «длинный клык» — решил попытаться узнать их имена. Он уже заметил, что старшого окликали словом «танба»; верняк — имя. Ткнув его пальцем в грудь, Андрей сказал:

— Танба? А я — Андра (видоизменил своё имя, посчитав, что так им будет удобнее его произносить, как немцам проще было выговорить «андрэ'')Ты — Танба, я — Андра.

Тот понял, что от него хотят, закивал головой и повторил, указывая то на себя, то на него: Танба — Андра, Танба — Андра. Таким же образом перезнакомился и с остальными. Их имена нам не понадобятся, а с Танбой и 3амбой, что в переводе с туземного означало «неустрашимый» и «смелый», мы будем общаться ещё не раз.

После знакомства стал жестами объяснять, что пора возвращаться восвояси. Это понято было правильно, и, выстроившись в цепочку — при этом его поставили в середину — все отправились в путь.

Шли почему-то окраиной леса, обходя большие кусты и густые, труднопроходимые заросли по кем-то проторённым тропинкам, а то и продираясь сквозь буйные папоротники. Туземцы ступали бесшумно, вели себя тихо, чутко вслушиваясь в ночные звуки. «Боятся, что ли? Тогда почему бы не идти по песчаной косе, всё равно ведь движемся вдоль берега», — недоумевал Андрей.