Необыкновенные приключения Синего человека

– Если бы нам удалось выбраться из этого ада, я прошел бы босиком отсюда до нашей церкви и поставил бы свечу в десять ливровnote 170. Я голову сломал, размышляя, как бы вызволить парня.

– А то еще можно было бы пожертвовать храму венец из самого чистого золота, убранный огромными алмазами. В этой проклятой стране много и того, и другого.

– Точно… Было бы здорово!..

– Пресвятая дева Мария! Помоги несчастным матросам, взывающим к тебе! Освободи наши руки от этих пут. Если я прошу слишком многого, то помоги хотя бы ребенку! Ведь он и согрешить-то еще не успел.

Однако пламенная мольба осталась без ответа.

Вдруг каннибалы прервали свой ритуал. Крики смолкли. Люди, исполнив последнее движение, выстроились вокруг пленников.

Их час настал!

По знаку колдуна из строя вышли два воина и, подойдя к озеру, опустили в него факелы. Вода забурлила, и огонь погас.

Взглянув внимательно на пленников, двое выбрали Ивона, схватили его – один за ноги, а другой за голову – подняли, как пушинку, и потащили к жертвеннику.

Как только грубые руки дотронулись до тела мальчика, самообладание оставило юнгу. Природа взяла свое. Ивона охватил смертельный ужас, он дернулся, забился в цепких руках и душераздирающе закричал:

– Мама!.. Мама!.. Они убивают меня!..

Обезумев от этого крика, Беник и Жан-Мари выли и плакали, пытаясь разорвать веревки. Но те не поддавались, а лишь в кровь сдирали кожу на запястьях.

– Бандиты!..

– Негодяи!..

– Оставьте парнишку в покое!..

– Убейте нас!

– Сожрите нас!

– Несчастный ребенок ни в чем не виноват!..

Колдун бросил жертву на сверкающую слюдяную пластину. Положил голову мальчика на возвышение, а тело наклонил над желобком, который явно был предназначен для слива крови.

Затем помощник, до того наблюдавший за всем со стороны, подал колдуну кинжал с костяной ручкой – длинный клинок вулканического стекла, тщательно отполированный и хорошо отточенный.

Служитель культа принял оружие, замахнулся и, обернувшись к паталосам, произнес заклинание. После этого он нагнулся к жертве и поднес нож к горлу.

Беник и Жан-Мари едва не потеряли сознание.

Уаруку зарычал так страшно и грозно, что стены грота дрогнули.

– Остановитесь!.. Негодяи!.. Остановитесь!

Крик раздался внезапно и, казалось, исходил из-под сводчатого потолка.

Озадаченный, напуганный шаман так и замер. И рука его замерла у горла Ивона.

– Остановись!.. – вновь повелительно прогрохотал некто.

А вслед за этим раздался шум и плеск воды. С потолка кто-то прыгнул прямо в озеро. Вокруг взлетели тысячи сверкающих капель, потом из воды выступило что-то черное. Наконец на берег вылез человек. Он приблизился к колдуну, схватил за руку и без видимых усилий швырнул в воду.

ГЛАВА 2

Высшие силы. – Живой омлет. – Хозяева обеспокоены. – Птичья республика. – Ткачики. – Бегство. – На дне оврага. – Древесный папоротник. – Взрывы. – Почему не видно огня? – Грибы-монстры. – А вниз он добрался куда быстрее. – Золотые россыпи. – Золотая лихорадка. – Скелет. – Долина Смерти. – Таинственная пещера.

Совершенно очевидно, что виновник происшедшего никак не мог оказаться Синим человеком. Ведь бедняга разбился о скалы, и душа его должна бы быть на небесах.

И тем не менее это был он.

В жизни случается всякое. Самые неожиданные и невероятные вещи становятся вдруг реальными. Скромный парижский бакалейщик, несчастный муж мадам Обертен, урожденной Аглаи Ламберт, предотвратил катастрофу.

Подумать только! Если бы умную голову той самой Аглаи Обертен не посетила счастливая идея, как приумножить и без того солидное состояние семьи, если бы не мучило ее страстное желание сделаться патронессой в Орлеане и если бы, наконец, не мечта выдать дочь за маркиза, ее мужу никогда не довелось бы совершить столь беспримерный подвиг.

Феликсу Обертену не пришлось бы побывать в шкуре повещенного. Он не стал бы Синим человеком, не бежал бы как персона нон гратаnote 171 через всю Бразилию, не спасался бы от муравьев, взбираясь на скалу по узенькому карнизу.

Карниз этот не представлял серьезной преграды для того, кто не боится высоты и не знает, что такое головокружение. Друзья Феликса Обертена преодолели его без труда. Но как только он сделал первый шаг, прильнув спиной к шершавому гранитному откосу, то сразу почувствовал, как упало сердце. Слово в слово припомнив все наставления, которые давал ему боцман, Феликс зажмурился, стараясь не думать о самом страшном – о пропасти, что разверзлась у ног. Так прошла минута. Придя, как ему казалось, в норму, бакалейщик решил продолжать путь. Но тщетно! Он не мог заставить себя открыть глаза, а когда все-таки приоткрыл их, ресницы задрожали, а небо над головой из ярко-голубого превратилось в пепельно-серое. В глазах рябило.

Какая-то неведомая сила заставила взглянуть вниз. Бакалейщик не мог отвести взора от пропасти, хоть смотреть было невыносимо страшно. Качало так, что вспомнились первые дни на «Дораде». Однако здесь куда страшнее, чем в открытом море.