Необыкновенные приключения Синего человека

Каким образом удается достичь всего этого? О, тайна сия велика есть. Прежде всего моряк берет упорством, энергией, исключительной целеустремленностью и необыкновенным прилежанием.

На борту ли, на суше нет более преданного, предупредительного помощника для офицера в трудном деле. Большие руки матроса одинаково нежны с машиной и с ребенком. А его чистоплотности позавидует самая придирчивая хозяйка.

Взгляните на судно незадолго до отплытия: палубы завалены тюками, ящиками, бочонками, всюду бродят животные, подобранные с терпящих бедствие судов, кругом грязь, смазка, гудрон, ржавые железки… Но стоит морякам взяться за генеральную уборку, как судно не узнать. Это просто поразительно: все блестит, сверкает, переливается, как по мановению волшебной палочки, каждая вещь оказывается на своем месте, а с палубы можно пить воду.

Когда приходят тяжелые времена: шторм, столкновения или кораблекрушение, когда все летит в тартарары, и матрос, лишенный последнего, попадает на необитаемый остров, он и там остается на высоте – делает что-то из ничего, приспосабливается к любым самым невыносимым условиям и находит-таки выход из безвыходной ситуации.

Да что там говорить! Французский матрос распутает любой узел.

Таковы были Беник и Жан-Мари. Феликсу Обертену повезло, что в тяжелый час рядом оказались именно они. Необыкновенный синий цвет его кожи помог приструнить паталосов. Но несметные богатства так и остались бы в земле, если б за дело не взялись морские волки.

Беник поддержал идею Жана-Мари, хотя мало что смыслил в золотодобыче. Друзья без промедления принялись за работу. Инструменты добыть негде, а значит, нужно приладить те, что есть. Сошлись на том, что пироги паталосов с успехом заменят желоба.

Но не так-то просто уломать индейцев. Лодки – это, пожалуй, самое ценное, что у них есть.

Синий человек, повысив голос, страшно вытаращив глаза и потрясая луком, который с недавних пор представлял собой некое подобие скипетраnote 202

, отчасти хитростью, отчасти угрозами заставил индейцев привести пироги к золотому полю.

Жан-Мари отобрал тех из них, у кого были топоры и сабли, и приказал обрубить оба конца у четырех пирог.

Паталосы сопротивлялись, как могли. Им невыносимо трудно было решиться уничтожить плоды многомесячного труда.

– Если у нас не останется пирог, – говорили самые решительные, – как же мы сможем рыбачить? Как переплывем реку?

– Вы построите новые, – отвечал Лазурный Бог. – И потом, мы забираем всего четыре лодки. У вас остается по меньшей мере пятнадцать. О чем вы говорите? Хватит! Ни слова больше! Первого, кто будет возражать, я поколочу и живым брошу в реку на съедение крокодилам.

И они обкорнали пироги с двух сторон так, что получились желоба в восемь – десять метров длиной.

Жана-Мари уже ничто не могло остановить. Трудности только подстегивали его. Он с жаром принялся за работу: рубил, строгал, шлифовал, показывал, как расширить с одной стороны и сузить с другой.

В конце концов все устроилось как нельзя лучше. Краснокожие плотники соорудили тридцатипятиметровый деревянный канал, очень похожий на те, что и сегодня используют старатели Южной Америки.

Чтобы добиться необходимого наклона, желоба укрепили на врытых в землю сваях и привязали веревками, свитыми из тростника и лиан. Наверху, в начале первого желоба, устроили перемычку, с ее помощью регулировался расход воды. Из копий и веток соорудили и своеобразный фильтр.

Наконец все было готово. Оставалось только засыпать грунт. Пришла очередь землекопов. Однако неодолимая лень индейцев грозила испортить все дело. Даже в тех случаях, когда речь идет о жизни и смерти, они не пошевелятся. Известно, как примитивно краснокожие обрабатывают землю – только благоприятный экваториальный климат этой чудесной страны позволяет им собирать неплохие урожаи. Если бы плодородие здешних полей хоть сколько-нибудь зависело от усердия земледельцев, места эти давно уже обезлюдели бы: индейцы попросту вымерли бы от голода.

Обычно индеец выбирает лесной участок вблизи водоема, рубит деревья, кое-как выкорчевывает пни и, проработав таким образом неделю, уходит прочь. Три месяца спустя он возвращается и поджигает иссохший на солнце валежник. Целую неделю пылает пожар, а когда все стихнет, наш землепашец берет палку, делает ямку, бросает туда зернышко, притаптывает и идет дальше, шаг за шагом повторяя нехитрую операцию в течение целого дня.

Под слоем пепла хорошо прорастают тыквы, батат, ямс, маис, маниока. Благодаря большой влажности побеги быстро набирают силу и созревают за какие-нибудь три месяца.

Ко времени сбора урожая вновь появляется индеец, за три часа возводит неподалеку убогую лачугу и устраивается там вместе с женой, детьми, собакой и прочей домашней живностью.

Хозяин посапывает, лежа в гамаке, покуривает, ест, ходит купаться да время от времени подбадривает нерасторопную жену бамбуковой палкой, а та жнет.

Но вот урожай собран, сложен в амбар, и семья или семьи могут бездельничать до тех пор, пока не съедят все, до последней крошки.