Необыкновенные приключения Синего человека

Собака гавкнула еще два или три раза, а затем, испугавшись чего-то, прижалась к ногам хозяина. Хотя Знаток кураре устал не меньше других, заснуть не удавалось. Почему беспокоился пес?

Уаруку дрожал, рычал и огрызался на кого-то. Так что вождь не мог сомкнуть глаз.

Внезапно издалека раздался шум: лаяли, заливались собаки. Казалось, они гонят дичь или напали на след. Лай слышался все ближе, и вот уже полдюжины черных теней стремительно понеслись к лагерю.

Уаруку вскинулся, рванулся с места и скрылся в темноте. Слышно было, как он, грозно рыча, кусал кого-то справа, потом слева. Вскоре пес возвратился, жалобно скуля.

И тут только Генипа окончательно пришел в себя и бросился к товарищам.

— Что случилось, дружище?

— Собаки учуяли нас… покусали Уаруку.

— Собаки? Что за вздор?

— Собаки индейцев, я их знаю. Индейцы близко!

— Индейцы! Опять индейцы… Мы только расположились… Может, они еще и людоеды! Прости меня, дружище, но твоя страна — мерзкая страна, в ней живет чересчур много индейцев.

Однако Бенику не пришлось долго разглагольствовать. Он испуганно вскрикнул, заметив, что в темноте к ним подкрадываются люди. Невозможно было понять, сколько их, но дерзость и решительность наступавших не оставляли сомнений: отряд достаточно велик.

Краснокожие напали стремительно, словно хищные звери. Свирепый крик пронзил тишину. Напрасно матросы пытались сопротивляться. В мгновение ока они оказались на земле, связанные по рукам и ногам.

Генипу и Ивона постигла та же участь, и бедный Уаруку вынужден был вести неравный бой.

— Влипли! Снова влипли!.. — скрежетал зубами Жан-Мари.

— Кто эти негодяи? — Беник едва не выл от отчаяния.

— Черт их разберет! Какие-то мерзавцы с кожей цвета обожженной земли.

— Похоже, у них есть ружья.

— Мне тоже показалось.

— Эй! Генипа! В чьи лапы мы попали на сей раз?

Знаток кураре узнал зловещий клич атакующего племени. Он глухо отозвался:

— Это паталосы!

— Ну и что?

— Это самые злые из индейцев, они страшнее тигра.

— Лучшего и желать нельзя! Ну, будь что будет! Поживем — увидим.

Да, многоуважаемый читатель! Несчастные беглецы попали в плен к паталосам. До деревни было далеко, и так как индейцы понимали, что истощенные пленники не смогут преодолеть большое расстояние, то решили тащить их связанными, на шестах, подобно подстреленному кабану или лани.

Чутье не подвело индейских ищеек. Охотникам выпала знатная добыча. Каждый понимал, какие почести достанутся тому, кто придет в деревню с невиданной дичью. Нести французов доверили лишь особо отличившимся. На Генипу же людоеды смотрели с пренебрежением. Для них он не представлял слишком большого интереса: одним сородичем больше, одним меньше. Другое дело белые! Подобный деликатес доставался дикарям не часто. Быть может, кому-нибудь одному из всего племени только раз в жизни довелось отведать такого изысканного лакомства.

Значит, будет праздник, жуткое, звериное веселье. Водка польется рекой.

Умиравших от голода и жажды пленников сытно накормили, обильно напоили, словом, отнеслись к ним как к пасхальному гусю или кабанчику, которого собираются заколоть к святому дню. Однако ни свирепый вид охранников, ни самые страшные предчувствия не помешали нашей пятерке вдоволь поесть. Природа берет свое даже в самых тяжелых и безнадежных обстоятельствах. А кроме того, силы могли еще пригодиться. Друзья не сдавались. За последнее время с ними произошло столько невероятных приключений, они столько раз чудом выходили из безвыходных ситуаций, что вполне могли надеяться на еще один подарок судьбы. Главное — быть готовым ко всему, не раскисать и держать ухо востро.

Между тем Генипа, который по натуре был фаталистом[183], а потому никогда не волновался понапрасну, принялся рассказывать друзьям о кровавых пирах паталосов. Рассказ был бы, пожалуй, занимательным, если бы не касался непосредственно слушающих. От ужасающих подробностей кидало в дрожь.

Знаток кураре пояснял: пленников приносят в жертву в исключительно торжественной обстановке — кладут на огромный камень, и колдун собственноручно перерезает им горло. Вернее, пускает кровь, ибо именно в этом вся «прелесть»: смерть должна наступить не сразу — это неинтересно, — а медленно, чем меньше крови останется у несчастного, тем больше его мучения.

Паталосы неслыханно, изощренно жестоки. Каждый из них по очереди подходит к умирающему, склоняется над вскрытой веной и делает, подобно вампиру[184], несколько жадных глотков теплой крови.

Потом колдун пальцем закупоривает кровоточащую рану, чтобы кровь не текла зря, пока к жертве приближается следующий.

Паталосы бережливы и предусмотрительны. Какая-то часть крови все же вытекает из раны, несмотря на все старания. Ничто не должно пропасть — в камне выдолблен желобок, по которому любимый из напитков людоедов стекает вниз, скапливаясь в специальной чашечке.

Когда из жертвы выкачена вся кровь до капли, служитель культа расчленяет тело и раздает лучшие куски самым храбрым воинам. По заслугам и честь.

Колдуну и вождю племени достаются мозг и руки — самые вкусные части человеческого тела.