Неоконченный портрет. Нюрнбергские призраки

— Политические, конечно. Какие же еще?.. Газеты сообщают, что в Федеральной Республике развертывается борьба против восточных договоров. Как ты понимаешь, я говорю о договорах с большевистской Россией и ее сателлитами.

— Борьба? О какой борьбе ты говоришь? — слегка нахмурившись, спросила Герда.

«Стоп! — мысленно приказал себе Рихард. — Опять я болтаю лишнее!»

— Точно сказать не могу, — стараясь держаться спокойно, ответил Рихард. — Ведь я сужу о том, что происходит в Германии, лишь по прессе и по рассказам немцев, приезжающих в Буэнос-Айрес. Но у газет, как ты знаешь, разные политические направления… Да и люди, конечно, бывают разные. И я понимаю, что желаемое нередко выдается за действительное.

— Тогда воздержись от выводов, пока не приедешь в Германию, — назидательно проговорила Герда.

Пока что их связывала тоненькая ниточка, и достаточно было одного неловкого движения, одной необдуманной фразы, чтобы ее порвать.

Задумавшись, Рихард стал глядеть в окно с таким вниманием, будто там можно было увидеть что-либо, кроме белых и серых облаков, с которыми самолет, казалось, состязается в беге.

Потом он сунул руку в карман пиджака и достал пачку перехваченных широкой резинкой конвертов.

Это были письма от Клауса, и для Рихарда они служили талисманом, охраняющим его будущее… Всего он захватил с собой четыре письма. Теперь он стал вынимать их из конвертов и перечитывать. Клаус писал, что наслаждается атмосферой борьбы, давал понять, что состоит в нескольких неофициальных, хотя и не запрещенных властями, национал-демократических организациях, связан с военно-спортивными кружками и совсем недавно получил первый приз за «стрельбу по тарелочкам». Тысячи людей принимают участие в разного рода антикоммунистических манифестациях, требуют, чтобы Советский Союз, Польша и Чехословакия отдали Германии земли, принадлежавшие ей по праву до войны.

Последнее письмо, которое перечитал Рихард, содержало настоятельный призыв вернуться — не приехать, а именно вернуться в Германию.

…Перед вылетом из Буэнос-Айреса Рихард дал Клаусу телеграмму, в которой сообщил дату своего прибытия во Франкфурт-на-Майне и номер рейса. Он просил встретить его в аэропорту.

Аккуратно рассовав письма по конвертам, Рихард положил их в карман и вскоре услышал голос стюардессы, объявившей, что через двадцать минут самолет приземлится на франкфуртском аэродроме. Повернув голову в сторону Герды, он не увидел ее — кресло было пустым. Очевидно, она обиделась, когда Рихард демонстративно углубился в чтение писем, поняла, что тонкая ниточка, связавшая их, оборвалась, тихо встала и пересела на другое место.

Теперь же, после объявления о предстоящей посадке, нечего было и думать о том, чтобы найти ее в самолете. Не обращая никакого внимания на призывы стюардесс не покидать мест до полной остановки самолета, некоторые нетерпеливые пассажиры уже стояли в проходе и стягивали с полок свою ручную кладь. Рихарда охватило отчаяние. «Я потерял Гер-ду. Я потерял ее!» — стучало у него в висках.

Самолет уже катился по бетонной дорожке, постепенно замедляя ход. Потом мягко остановился.

Схватив свой кейс и буквально сорвав с вешалки пальто, Рихард ринулся в проход, ведущий к ближайшей двери. Он надеялся, что с площадки трапа можно будет увидеть всех, кто находится внизу. Но вместо трапа он оказался в примыкающем вплотную к двери туннеле, который уже был заполнен пассажирами. И тогда Рихард крикнул, сам испугавшись своего громкого голоса:

— Герда!

Какие-то люди повернули головы на крик, но Герда не отозвалась.

…Пройдет время, и Рихард попытается понять, почему эта девушка вдруг стала ему так дорога. А пока он знал только одно: ее ни в коем случае нельзя потерять!

Работая локтями и пытаясь протиснуться вперед, Рихард влился в туннель вместе с толпой пассажиров. Наконец этот поток вынес его прямо в зал аэропорта. Увидев человека в форме, подносившего ко рту микрофон «воки-токи», Рихард бросился к нему и, путаясь в словах, проговорил умоляюще:

— Ради бога!.. Я потерял свою родственницу… У меня ее деньги и документы…

Человек в форме опустил микрофон и спросил:

— Фамилия? Имя?

— Герда! — воскликнул Рихард. — А фамилия… фамилия — Валленберг!

Человек в форме поднес микрофон к губам и негромко, но отчетливо произнес:

— Фрау Герда Валленберг! Вас разыскивает родственник. Задержитесь у паспортного контроля!

Звуки этих слов, усиленные репродуктором; донеслись до Рихарда откуда-то сверху.

И тут он вспомнил, что у выхода его должен ждать Клаус. Но это там, по ту сторону таможни. А Герда?.. Где ему найти Герду?!

И вдруг из большой группы людей, толпящихся у окошка паспортного контроля, до него донесся женский голос:

— Рихард! Я здесь!

Его охватило непреодолимое желание броситься навстречу Герде, обнять ее, расцеловать.

— Куда ты исчезла, Герда? — воскликнул Рихард, когда они наконец пробились друг к другу.

— Просто пересела немного вперед, ближе к выходу, — ответила Герда, пожимая плечами. — К тому же мне показалось, что ты больше не хочешь со мной разговаривать. Как это тебе пришло в голову вызвать меня по радио?