Неоконченный романс

Алексей нашел более-менее удобный участок для спуска и осторожно покинул свой наблюдательный пункт. Он удачно преодолел больше половины пути до шахты, когда его накрыли. Близость цели, очевидно, расслабила его, и он потерял бдительность.

Внезапно перед ним вырос коренастый вояка и, вероятно, от неожиданности заорал не своим голосом:

— Вот он!

Алексей пригнулся и попытался скользнуть в кусты, но тут что-то со страшной силой ударило его по спине. Он потерял равновесие и через голову скатился с небольшого откоса. Тут же носок ботинка ударил его под ребро. Алексей резко перевернулся, понимая, что, если ему не удастся встать на ноги, его основательно покалечат. Крутые ребята вполне научились хорошим ударом ноги разбивать черепа, дробить грудные клетки и всаживать ребра в легкие.

— Хватай его! — И новый удар пришелся ему по бедру.

Лежа на спине, Алексей оперся руками о землю, приподнял согнутые в коленях ноги и успел нанести яростный удар по нападавшему. Ему удалось зацепить его ступнями за лодыжки, и парень рухнул рядом с ним. Видимо, его голова оказалась несколько слабее того камня, на который так неудачно приземлилась, поэтому парень застонал и обмяк. Секундное замешательство в стане противника позволило Алексею вскочить на ноги, и очень вовремя — к нему со всех ног мчался второй «бык».

Вопрос о честной борьбе на повестке дня не стоял. Ему противостояли бандиты, отбросы цивилизации, одно из худших ее порождений, отрицающих общепринятые нормы и законы, и, чтобы спасти жизнь дорогих ему людей, свою жизнь, в конце концов, он должен был действовать в соответствии с главным законом органической жизни — законом естественного отбора, из которого следует: выживает лишь тот, кто умнее, хитрее, у кого более мощные клыки и быстрые ноги. И реверансы при этом не раздаются. И не зря примечание к этому закону гласит: если ты не съешь, то тебя съедят!

Поэтому, когда нападавший оказался рядом, Алексей выбросил вперед согнутую ногу и распрямил ее с тем расчетом, что его ботинок с силой пройдется по голени напавшего головореза сверху вниз. Затем, припечатав каблуком ступню противника, Алексей левой рукой нанес ему удар в живот, а правой ухватил его физиономию так, что низ ладони лег под подбородок, а пальцы надавили на глаза, — и резко оттолкнул его голову от себя. Парень попытался робко изобразить ветряную мельницу, но тут более серьезные проблемы отвлекли его. Он завыл от боли: кожа на ноге была содрана до кости, челюсть несколько повело в сторону, да и глаза на какой-то миг потеряли способность видеть противника. Еще один удар, и парень, судорожно хватив ртом воздух, пристроился рядом с приятелем. Сколько еще камикадзе стояло в очереди, Ковалев не знал, поэтому, не раздумывая, рванул во всю мочь к лесу.

Глава 21

Поначалу Лене и Максиму Максимовичу привалила небольшая удача: еле заметная тропа вела через заросли карликовых деревьев и обширные мшаники.

Иногда она выводила то к небольшому озерку со следами многочисленных копыт в вязкой глине берега, то к солонцу на гребне, то, в соответствии с законами звериной психологии, ныряла в непроходимые заросли или на некоторое время терялась в серых курумниках. Но все-таки идти даже по такой тропе гораздо легче и быстрее, чем продираться сквозь нехоженую тайгу.

Лена шла впереди отца. С того момента, как они расстались с Алексеем, она не произнесла ни единого слова и ни разу не остановилась. Шла как заведенная, не оглядываясь и не реагируя на попытки отца завязать разговор. В одно мгновение жизнь потеряла для нее смысл. Горечь жесточайшей обиды, разочарование, осознание в полной мере, что ее любовь не принята, бездушно отвергнута и растоптана, скрутили ее в тугой узел безнадежности и отчаяния.

Она перестала замечать красоту альпийских лугов на фоне ослепительной белизны хребтов Агырлаха и лишь машинально переставляла ноги, следуя изгибам тропы, а перед глазами то и дело всплывало видение: циничная ухмылка и очевидное презрение в глазах мужчины, которого ей выпало несчастье полюбить. К своему ужасу, она понимала, что тщетны все ее попытки разжечь в душе ненависть к нему или убедить себя, что Алексей не тот мужчина, с которым она вновь могла бы обрести счастье. Она ничего не могла поделать со своей любовью к нему. Словно злой чародей, он провел ее сквозь череду испытаний и вместо исполнения ее заветного желания лишь жестоко, коварно посмеялся над ней. Он не мог не понимать, что самая страшная из всех потерь — это потеря обретенной надежды.