Неоконченный романс

Он перенес на противоположный берег снаряжение, оружие. Максим Максимович достаточно ловко преодолел хлипкое сооружение, Лена тоже приготовилась шагнуть на него, но Алексей поспешил навстречу и, как она ни протестовала, перевел ее, держа за руку, будто маленькую. На несколько минут присели передохнуть на прибрежном бугорке. Лена смотрела, как внизу река бьется о валуны, точит деревянные сваи, еще немного — рухнут и они. И если когда-нибудь появится в этих местах человек — охотник, рыбак или геолог, — придется ему искать более спокойный участок реки для переправы.

Дальнейший путь пролегал по бывшему полотну узкоколейки, так что идти сразу стало легче. Из густой травы, покрывающей склоны полотна, налетели тучи гнуса. Пришлось достать тюбик антикомарина и испортить мошкаре всю обедню.

Лагерь находился километрах в двух от узкоколейки, и они основательно промочили ноги, перебираясь через обширную заболоченную низину. Наконец среди густой травы и вездесущих зарослей карликовых деревьев показались бараки, вернее, то, что от них осталось. Непогода уже давно расправилась с опорами для колючей проволоки, работу довершили талые воды. Колючая проволока, свернувшись в змеиные клубки, жадно выставила когтистые лапы, поджидая в траве незадачливую жертву. Максим Максимович заметил в ржавом мотке застрявший скелет какого-то животного.

— Кабарга, — определил Алексей, — видно, наступила нечаянно, запуталась, а выбраться уже не смогла.

Ковалев срубил своим тяжелым тесаком молодую пихточку, отрубил вершину, оставил небольшую развилку. Приказав спутникам идти за ним строго шаг за шагом, он, опустив рогатину, как миноискателем шарил в траве, отыскивая затаившегося врага.

Среди кустов гнилыми остатками зубов торчали покосившиеся сторожевые вышки, но бараки были разрушены почти полностью. Видно, строились они на скорую руку, не то что избы в поселке. Поэтому и время расправилось с ними безжалостно, словно стремилось, стыдясь, поскорее стереть с земли следы человеческой жестокости и подлости. Максим Максимович выбрал нужный ракурс и, стараясь захватить бывший лагерь целиком, снял его с разных сторон.

Лена почувствовала странное удушье, тревога сковала сердце, ей нестерпимо захотелось как можно быстрее покинуть это страшное, гиблое место. Впечатление усугубляли мрачные, поросшие темным лесом горы, болото, покрытое рыжей низкорослой травой.

Лена посмотрела на Алексея. Очевидно, он испытывал те же чувства, потому что, поймав ее взгляд, не улыбнулся привычно, а отвел глаза в сторону.

В воздухе витало нечто гнетущее, давящее пронзительным холодом и ненавистью. Может быть, это были духи прошлого, а может быть, сконцентрированная гигантская отрицательная энергия, накопившаяся здесь за многие годы человеческих смертей, унижений и злобы?

Ветер посвистывал через щели в сгнивших срубах, и Лена вдруг поняла, что только этот единственный звук нарушает странное безмолвие, поглотившее лагерь. Затихли птицы, неумолчно свиристевшие до того в тайге, не шумели вершины деревьев, не шелестела трава. Только монотонный, тоскливый звук ветра бился среди останков жалкого и жуткого человеческого бытия.

Вернулся Максим Максимович, взглянул на помрачневших спутников:

— Гиблое, страшное место, смертью пахнет и горем! Сколько же здесь бедолаг полегло, одному Богу известно!

Торопливо поднялись они вверх по увалу и увидели вход в шахту. В пятьдесят восьмом его завалили скальным грунтом, поэтому Максим Максимович снял только общий вид, и они, не задерживаясь, спустились к небольшому ручью. Лена достала пакет с бутербродами и термос с крепким черным кофе.

Перекусив, мужчины закурили, а Лена прошла ниже по ручью, чтобы ополоснуть кружки и термос. Солнце припекало все сильнее, и она, пристроившись на камне, закрыла глаза, вслушиваясь в мерное биение водяных струй о камни. Уединение нарушил Рогдай: шумно забежал в воду и принялся громко лакать ее, выскочил на берег, ткнулся холодным носом в ладони, напрашиваясь на ласку. Лена открыла глаза, в паре метров от нее виднелся странный желтоватый камень, который почему-то заинтересовал Рогдая.

Пес внимательно обнюхал его, а потом стал возбужденно разгребать вокруг гальку и песок. Лена подошла поближе и ахнула: на нее провалившимися глазницами, жутко оскалившись, смотрел череп — жалкий осколок былой человеческой жизни. Подошли мужчины и принялись осматривать берег поблизости. Но, кроме еще одной, очевидно, реберной кости, найти ничего не удалось.

— Я слышал, что заключенных в карьере хоронили, но, видно, где-то на склонах тоже кладбище было, — сказал Алексей, — могилы, наверно, весенней водой размыло, а кости сюда вынесло.

Захватив оружие и видеокамеру, мужчины отправились вверх по склону. Лена засыпала кости камнями, воткнула сверху веточку пихты. Мог ли предполагать погибший или умерший человек, что не будут его останки знать покоя и после смерти? Размочит их талая вода, разметает по лесу, будут их точить дождь и ветер, пока не превратят в груду известковой пыли.