Неолиберализм и реставрация классовой власти

1980-е годы фактически принадлежали Японии, экономикам восточноазиатских «тигров» и Западной Германии как передовым центрам глобальной экономики. Тот факт, что они оказались весьма успешными, несмотря на совершенно иные институциональные механизмы, не позволяет говорить о том, что поворот к неолиберализму (не говоря уже о его насаждении) на мировой арене был очевидным экономическим паллиативом. Безусловно, и в Японии, и в Западной Германии центральные банки в целом проводили монетаристский курс (Центральный банк ФРГ был особенно усердным в борьбе с инфляцией). Но в Западной Германии сохранялись очень сильные профсоюзы, а уровень заработной платы был относительно высок. Одним из следствий было стимулирование технологических инноваций, которое позволило Западной Германии стать одной из самых конкурентоспособных стран на международной арене. Благодаря растущему экспорту страна превратилась в мирового лидера. В Японии независимые профсоюзы были слабыми или отсутствовали вовсе, но государственные инвестиции в технологические и организационные изменения и тесная связь между корпорациями и финансовыми институтами (механизм, который оказался полезным и в Западной Германии) способствовали впечатляющему росту экспорта, во многом за счет других капиталистических экономик, в том числе британской и американской.²⁵

Этот рост имел место в 1980-х годах (а совокупные темпы роста в мире были даже ниже, чем в беспокойные 1970-е) и потому не зависел от неолиберализма. К концу десятилетия страны, которые встали на путь неолиберализма, по-видимому, все еще испытывали экономические затруднения. Несложно сделать вывод о том, что западногерманский и японский «режимы» накопления заслуживали того, чтобы стать образцом для подражания. Многие европейские государства сопротивлялись неолиберальным реформам и все чаще находили возможность сохранить многое из своего социал-демократического наследия, совершив переход, в некоторых случаях довольно успешный, к западногерманской модели.

²⁶

В Азии японская модель, введенная при авторитарных системах правления (одна из скрытых особенностей неолиберализма вообще) в Южной Корее, на Тайване и в Сингапуре также доказала свою жизнеспособность и совместимость с разумным равенством распределения. Но западногерманская и японская модели не были успешными с точки зрения реставрации классовой власти. Быстрый рост социального неравенства, наблюдавшийся в 1980-х годах в Британии и особенно в США, в других странах находился под контролем. Если целью было возвращение классовой власти высшим элитам, то очевидным ответом был неолиберализм. Поэтому возник вопрос об осуществлении этой реставрации на мировой арене в условиях, когда неолиберализм не в состоянии был стимулировать реальный рост.