Неопятидесятничество: вирус в христианстве. Сборник трудов под общей редакцией игумена Анатолия (Берестова)

Дальнейшая история так называемого «Российского объединенного союза христиан веры евангельской», полагаю, достаточно хорошо известна — по-крайней мере, нет на карте России региона, где входящие в организацию г-на Ряховского структуры не вызывали бы устойчивой головной боли у чиновников, журналистов, православных и просто общественности.

Замечу лишь, что после принятия закона «О свободе совести и о религиозных объединениях» взгляды самого Сергея Васильевича заметно изменились — хотя эта трансформация рассчитана, безусловно, только на наивных людей. Поняв, что жить РОС ХВЕ предстоит в условиях нового законодательства и крепнущей вертикали государственной власти, Ряховский, видимо, решил действовать не мытьем, так катаньем. Не удалось выиграть «евангельскую» войну с властями и Русской Православной Церковью — значит, надо объявить себя их лучшим другом. А уж затем, войдя в доверие к самым влиятельным институтам нашего общества, использовать их авторитет в своих целях.

Были напрочь забыты еще недавние гневные реплики Сергея Васильевича о государстве, которое «всегда душило свободу совести» и принимало «дикие законы». «Епископ» РОС ХВЕ стал заявлять, что его «пятидесятники» — это образцовые граждане страны, которые поддерживают политику властей и исполняют все свои конституционные обязанности. Эту позицию Ряховский обозначил позже как «естественный патриотизм».

Еще большие метаморфозы претерпела позиция РОС ХВЕ в отношении РПЦ. Так, с 1995 по 1997 годы и «епископом», и активистами дружественных ему харизматических организаций декларировалась весьма неприятная оценка Православия. Заявлялось, что это «ложная религия», которая заставляет «поклоняться идолам» и воспитывает у последователей враждебное отношение к цивилизованному миру. Иностранные проповедники, выступающие по приглашению РОС ХВЕ, призывали «разрушать церкви» и заниматься перевербовкой прихожан прямо на ступенях храмов. Публично высмеивались посты, облачения, молитвы на церковнославянском языке, венчания, отпевания, традиции посещать кладбища, устраивать крестные ходы и проводить паломничества. Объявлялись «психически неполноценными» мученики и старцы, а «канонизированными убийцами» — такие святые, как князь Александр Невский. Подчеркивалось, что Православие — это вера мракобесов и черносотенцев. Всячески ниспровергался авторитет священства, которому приписывали то сотрудничество с фашистскими оккупантами, то, напротив, с коммунистами. Активно обыгрывалась тема восстановления патриаршего престола по инициативе «палача» Сталина. Постоянно звучали утверждения, что в советский период все иерархи были осведомителями и агентами КГБ.

Теперь же Ряховский стал заявлять, что разница между «евангельским» и православным христианством незначительна, обе конфессии имеют одинаковый Символ Веры, заняты практически одними формами социального служения и после периода недоразумений наконец-то налаживают добрые связи. «Епископ» то и дело бросал намеки, что у него много друзей среди православного духовенства, демонстрируя в качестве доказательства любые, даже ничего не значащие контакты между представителями Московской Патриархии и РОС ХВЕ.

Таким образом, у Союза, увы, постепенно начал формироваться имидж умеренно-патриотической организации, «младшего брата Православия» и вообще структуры, сильно озабоченной социальной помощью разным категориям населения.

К сожалению, на это клюнули и некоторые высокопоставленные чиновники. Пока они еще боятся открыто себя экспонировать в качестве «друзей Ряховского», хотя фамилии таких государственных служащих нам хорошо известны. Но совершенно очевидно, что без их протекции Сергей Васильевич не смог бы за семь лет столь заметным образом улучшить свой имидж.

Взять, например, удивительную историю с медалями господина Ряховского. Официальные биографы «епископа» про эти награды, естественно, с гордостью упоминают. И более того: сразу разводят демагогию — мол, признавая заслуги Ряховского, государство признало таким образом огромную позитивную роль всех неопятидесятников. Однако в подробности получения самих наград биографы не вдаются, тщательно обходя все «острые углы» — номера и даты соответствующих указов, выписки из наградных листов... Остается тайной за семью печатями и вопрос, кто именно всякий раз представлял на награждение кандидатуру Сергея Васильевича. По закону, ходатайствовать о поощрении человека медалью вправе как государственные инстанции, так и объединения граждан — например, религиозные. Видимо, именно здесь следует искать причины молчания. Если «за Ряховского» просили конкретные чиновники — озвучка их фамилий будет равносильна публикации секретного списка людей, лоббирующих интересы неопятидесятников в органах власти. Если же за него ходатайствовали религиозные организации — например, входящие в РОС ХВЕ — получается, что Сергей Васильевич, фактически, сам попросил наградить себя медалью.