Неопознанный ходячий объект

Мы плюхнулись на две табуретки: я в состоянии, близком к беспамятству, а в Женьке тем временем неожиданно проснулось любопытство, которое она явно вознамерилась удовлетворить, поэтому сразу взяла быка за рога и спросила:

— Какие дела?

— Вы ж письмо читали. Разгул нечистой силы. Ни одной ночи с самой весны не спим спокойно. Зимой не шалят, врать не буду, а как потеплеет, просто беда.

Дошло до того, что из дома, как только стемнеет, выйти боимся. Меня, к примеру, хоть убей, а выйти не заставишь, разве что на крыльцо. У меня Терминатор, на всякую нечисть натасканный, с ним не страшно, враз учует. Ночью бодрствуем, потому как все равно уснуть не дадут, то завоют, то в окошко стукнут, то в колокол бьют, а днем отсыпаемся. У меня огород лебедой зарос, и все через это дело.

— А кто воет и стучит? — влезла я в ее рассказ.

— Кто ж знает, — пожала тетка плечами. — Нечисть всякая, поди разбери, какой они породы. Как ухнут, так и сердце в пятки.

— А кол на кого? — кивнула на шкаф Женька, чрезвычайно заинтересованная.

— На упырей.

— Что, и упыри есть? — насторожилась я такому изобилию фольклорных персонажей.

— А пес их знает, держим на всякий случай. Иван Иваныч объяснял, что на упырей только кол воздействовать может, на оборотня — серебряная пуля, серебра у нас нет, и пулю взять неоткуда, а вот кол держим. Давайте знакомиться, — без перехода предложила тетка. — Я Августа Поликарповна Игнатова, а это сосед мой, Василий. Вы как мой дом нашли?

— Если честно, мы к вам случайно постучали.

— Значит, бог привел, — кивнула тетка Августа и перекрестилась на икону Спаса. — Как звать-то?

— Я Евгения, а это Анфиса.

— Значит, из газеты прислали? Лучше бы, конечно, мужиков поздоровее, у нас тут не каждый выдержит. Главное, девоньки, все как есть пропишите, чтоб начальство зашевелилось и ударило по нечистой силе на всех фронтах. Обнаглели совершенно. И так точно в тайге глухой живем, а теперь еще и без света.

— Свет тоже нечисть?.. — усомнилась Женька, а Августа ответила:

— Нечисть не нечисть, но без нее не обошлось, это уж точно. Вот что, девоньки, давайте я на стол соберу.

— Нет-нет, — сказали мы в два голоса, потому как лично у меня после ночных приключений начисто пропал аппетит, а мужик вдруг ожил и застенчиво сказал:

— Августа, девкам бы стресс снять, да и нам…

— Точно, — кивнула она. — Давай. Мужик поднялся и ходко направился к газовой плите рядом с печью, только тогда я обратила внимание на странный агрегат, стоявший там бачок с краном, из которого в пол-литровую банку что-то капало. Чувства ко мне понемногу возвращались, и я сообразила, чем в кухне так пахнет, а далее стало вовсе просто: странное техническое устройство — самогонный аппарат, и воняет так отчаянно ею, родимой.

Василий взял банку, заполненную наполовину, поменяв ее на пустую, и устроился за столом. Из печи появилась картошка, еще теплая, из шкафа хлеб, из подпола огурцы и холодец. Тетка Августа достала четыре стопки, наполнила их пахучей теплой жидкостью и сказала:

— За нашу победу.

После чего все выпили, даже я, потому что за победу грех не выпить.

Василий приналег на холодец, Августа на картошку, а мы с Женькой закусили огурцом. Нервам лучше не стало, зато желудок возмутился, теплый самогон пить мне ранее не приходилось, и первый опыт никакого удовольствия не доставил.

— Хороший у тебя самогон, — заметил Василий, с улыбкой глядя на хозяйку.

— Хороший, но с тебя на сегодня хватит.

— Ну, Августа…

— Ничего не ну… Кто забор обещал подправить? То-то… И не лезь с глупостями, мне надо с умными людьми поговорить.

— Вы нам про банника расскажите, — брякнула Женька. — Мы тут встретили одного.

Она поведала о наших мытарствах. Хозяева выслушали наш рассказ со вниманием, после чего принялись гадать, чья это может быть баня.

— Если рядом с колодцем, значит, либо Тимохиных, либо Вовки Татарина, — сообщил Василий, с вожделением поглядывая на банку, Августа проигнорировала его взгляды и спросила:

— А как он выглядел?

— Кто, банник?

— Ну да, мужик этот.

— В шапке-ушанке, два клыка, глаза блестят, а еще лапа без пальцев, то есть они вроде есть, но не человеческие.

— Вова Татарин, — удовлетворенно кивнула хозяйка. — Он лет десять назад по пьяному делу пальцев лишился, а в ушанке он зимой и летом ходит, говорит, темечко мерзнет.

Я с облегчением вздохнула, ну вот, как я и предполагала, никакой нечистой силы, все понемногу начинает проясняться. Женька же данным обстоятельством вроде бы осталась недовольна.

— Как же так, ведь вы про банника в редакцию писали…