Неорационализм

Впрочем и для них можно сделать оценочные сравнения. Это особенно стоит сделать для человеческого интеллекта, так как необычайно быстрое развитие науки в последнем столетии в сравнении со всей предыдущей историей челове­чества может породить иллюзию на этот счет. Заметим, например, что анатомически мозг среднего человека наших дней ничем не отличается ни от средневекового, ни от иско­паемого краоманьонца и он даже меньше,, чем у ископаемого неандертальца. Конечно, средний уровень интеллекта у со­временного человека значительно выше. Но с другой стороны народы, не прошедшие исторический путь цивилизации, вроде эскимосов, способны в принципе при благоприятных усло­виях за одно-два поколения включиться в нее. Это свиде­тельствует о том,, что существенных биологических изменений за время цивилизации в мозгу нашего вида не создалось.

Если же говорить о душевном или духовном развитии, которое играет еще большую роль для нашей модели, то представление о существенном превосходстве современного человека над представителями прошлых цивилизаций и не­цивилизованными предками выглядит еще более не обосно­ванным. Достаточно для этого вспомнить об ушедшем в столь недавнее прошлое фашизме, сравнить одухотворенный облик Неефеертити с обликом советской колхозницы и представить себе, как бы встретили в наши дни древних израильских пророков, если бы те воскресли и вновь появились на ули­цах со своими проповедями.

Теперь перейдем к параметрам и связям, обусловленным самим фактом общественной формы жизни человека, приро­дой общества и общественным устройством. Среди них есть такие, которые, безусловно, изменяемы и достаточно изме­няемы на промежутке человеческой цивилизации, например, общественный строй. Но я хочу подчеркнуть, что есть и неизменяемые и, как будет показано в дальнейшем, для рас­сматриваемой задачи именно они играют большую роль. Это, во-первых, сам факт человеческого общежития, с контактами между людьми, с вытекающими из этих контактов ощущениями приязни, неприязни, зависти, подражания, обид и приз­нательности, дружбы и ненависти, с взаимной перезарядкой эмоциональных полей радости и раздражения, возбуждения и подавленности. Во-вторых, это наличие общих интересов и общих дел, связанное и с разделением труда, и с необхо­димостью управления и коллективной защиты, и с наличием принципиально неделимых ни при каких строях ценностей, благ, владений, например, экологической среды. Конечно, с изменением общественного строя меняется характер разде­ления труда, а тем более характер распределения его ре­зультатов, а также способ управления и взаимоотношение людей в процессе его. Но сама необходимость ведения об­щих дел, с разделением, естественно, обязанностей и функ­ций, существовала всегда, от охоты на мамонтов до сотруд­ничества братьев Гонкур, из которых, как известно, один бегал по редакциям, а второй в это время стерег рукописи. Аналогично, всегда существовала и необходимость управле­ния, тем более, что она существует даже в животной стае.. Что же касается разности в способах распределения и уп­равления при различных строях, то она, конечно, достаточно существенна, чтобы ради лее стоило делать революции, если нельзя иначе, но все же не столь абсолютна, как нас к тому пытались приучить апологеты марксизма. И, прежде всего, она не столь существенна именно в интересующем нас ас­пекте, на чем я подробнее остановлюсь в дальнейшем.

Что касается параметров и связей, обусловленных внешней средой природной и творимой, то сильная изменяемость не­которых из них на промежутке человеческой истории оче­видна.

Теперь перейдем к рассмотрению влияния на интересую­щий нас оптимум тех параметров модели, изменяемость ко­торых признана выше.