Неотразимая

- Что беспокоит меня больше, так это их злоба по отношению к тебе.

- А почему, когда их мнение обо мне такое же, как и у тебя? - спросила она. - Ты считаешь меня шлюхой так же, как и они.

- Возможно, но я вижу в тебе и хорошее.

Я вижу твое доброе и нежное сердце, твое терпение с детьми, твой юмор, ум и страстность. Если тебе предоставить шанс и возможность выбора, то я знаю, что ты можешь подняться над своим нынешним положением для более достойной, более значимой роли в жизни.

- Как твоя жена? - усмехнулась она.

Он кивнул.

- Да, и как мать моих детей. Наших детей.

Любящий, нежный взгляд этих неотразимых голубых глаз в сочетании с мыслью о вынашивании его ребенка охватили ее волнующим теплом. Ее живот сжался от напряжения.

Рука непроизвольно скользнула к животу. Его пальцы нежно сжали ее руку.

- Именно так, - тихо сказал он ей. - Подумай об этом. Почувствовать зарождающуюся в тебе жизнь, твое чрево будет вынашивать нашего ребенка.

Его лицо приблизилось к ее. Пальцы Джейд переплелись с его пальцами, крепко прижимая их соединившиеся руки к своему животу. Сердце ее учащенно забилось, глаза закрылись, прежде чем его губы коснулись ее в таком нежном поцелуе, что у нее на глазах появились слезы. Мускулы ее живота сжались еще сильнее, и она отдалась его ласкам, наслаждаясь ощущением его, нежным господством его плоти над ее собственной плотью. Казалось, что он одним только прикосновением мог подчинить ее себе, растворить ее нестойкую волю своей непоколебимой силой. Поцелуй закончился так же нежно, как и начался, оставив ее удивленно смотреть в его глаза, полные такой любви и обещания, что у нее перехватило дыхание.

- Боже мой! - прошептала она. - Что ты со мной делаешь? Если бы я не знала тебя, то могла бы поклясться, что ты - волшебник, жаждущий украсть мою душу.

- Нет, - прошептал он в ответ. - Простой смертный, страстно желающий завоевать твое сердце. Мужчина, который любит тебя сильнее, чем может выразить, и который стремится соединить свою жизнь с твоей.

- Ты просто сумасшедший, что хочешь меня. Мы же совершенно разные.

Он слегка пожал плечами.

- Может быть, и так, но ты - все, что я желаю, все, о чем мечтаю. Иногда мне кажется, что я могу умереть от желания обладать тобою. Не имеет значения, сколько раз я пытался убедить самого себя, что ты права, что мы не подходим друг другу, но мое сердце говорит мне противоположное, отказываясь прислушиваться к голосу разума. Вот почему я буду и дальше пытаться убедить тебя, несмотря на пытку ожидания, хотя каждый день я молюсь, чтобы ты скорее сжалилась надо мной и приняла мое предложение.

- Я не могу, - тихо и с сожалением ответила она, слезы заблестели у нее в глазах. - У меня есть свои собственные амбиции, и в них никак не входят щетка, фартук и куча детишек.

Черт возьми, Мэтт, неужели ты не видишь этого? Ты не можешь понять? Дело не в том, что я не думаю о тебе или о них, но вы совершенно не укладываетесь в мою схему.

- Тогда мне придется найти способы сделать для тебя замужество за мной более привлекательным, более важным для тебя, чем эти твои грандиозные планы, не так ли? - продолжал он, его надежды лишь слегка ослабли.

После всего этого она признала, что ее действительно притягивает к нему, и что это был важный шаг в правильном направлении.

Явно пораженная его кажущимся бесконечным источником терпения, Джейд топнула ногой.

- Господи, какой же ты упрямый!

Он хитро улыбнулся.

- Я предпочитаю термин "настойчивый".

- Да меня совершенно не интересует, что ты предпочитаешь! И как любила говаривать моя дорогая мамочка, когда я хотела то, чего не могла получить, "Хотеть еще не значит получить".

Он только рассмеялся, блеск, осветивший его глаза, напоминал солнечные блики на море.

- Ничего на свете я не люблю больше, чем вызов, моя дорогая, особенно с такими обещающими последствиями.

***

Они снова тронулись в путь на запад, оставив позади Форт-Керни. Караван на Орегон двигался вдоль южного берега Платт-Ривер, в то время как караван мормонов продвигался по ее северному берегу, их разделяла широкая полоса мутной воды. Платт было французское слово, означавшее ровную и мелкую воду, и река действительно была такой, ее описывали как реку "в милю шириной и в дюйм глубиной". Кто-то из первопроходцев сказал про нее, что "она непригодна для перехода "вброд, в ней нет рыбы, она слишком грязная, чтобы купаться и слишком мутная, чтобы пить воду". По обеим сторонам реки ее безлесые берега были покрыты невысокой травой на расстоянии примерно в три мили. Дальше на земле возвышались утесы и скалы из песчаника, которые становились все выше и круче по мере того, как люди продвигались на запад.