Неотразимая, или Основы женского шарма

— Ты что, ограбила эту свою Ирину? — не усомнилась в моей способности к воровству мамуля.

— Обалдеть, — выдохнула я. Передо мной лежало пять тысяч долларов и записка. Пять тысяч, какое счастье. Пять тысяч при совершенно чистой совести. И я уже имею другую работу. Господи, жизнь прекрасна и удивительна! Да, а что там в записке? «Олечка, большое вам спасибо за все. Мы с Ксюшей решили, что раз уж эти десять тысяч нам достались через вас, а вы потеряли из-за нас работу, то вы имеете полное право на половину этих денег. А у нас останется достаточно, чтобы исполнить все, что мы собрались. Надеюсь, что эти деньги вам помогут. С уважением, Ирина.»

— Вот это да, — снова запричитала Шурка.

— Вот, деточка, бери пример с мамы. Будь доброй и честной девочкой, и это обязательно окупится! — решила не упустить момент для реализации педагогических задач мама.

— Да уж. — Не стала возражать деточка.

— И что мы будем делать с такими деньжищами? — поинтересовались все.

— Что значит мы? Что я с ними буду делать, вы хотели спросить?

— Но…

— Никаких но. Слава богу, нам не надо влезать в долги. Но эти деньги — наш жизненный резерв.

— Мам, так нельзя. Нельзя получить пять тысяч только затем, чтобы запереть их на ключ.

— Ага, а ты предлагаешь их выкинуть на ветер?

— Мам. Давай хоть что-нибудь крутое придумаем. Отложи половину. Или там, две трети. Но остальное — потрать на что-нибудь клевое.

— На что, например? — задумалась я. Шуренок-то по сути права. Нельзя себе запретить все и навсегда. Надо что-то для себя любимой сделать. И тут мне вспомнился Лукин. И я тут же поняла, чего я на самом деле хочу. Я хочу машину. Пусть не такую, как у этого недочеловека. Пусть маленькую и отечественную. Пусть не новую. Но хочу! Хочу ездить на работу на машине, хочу выносить с рынка пакеты и класть их в багажник вместо того, чтобы переть их по морозу домой, оттягивая себе все руки. Хочу, в конце концов, приехать в Национальный стандарт на очередной сеанс расставания с кровными деньгами на машине. Лихо подрулить к подъезду и на глазах великолепного и недостижимого полумужчины-полубога Руслана выйти из чистенькой маленькой машинки в красивой, подходящей моменту одежде. Подойти к дверям и, не замечая его обалдевшего и восхищенного взгляда, с полуразворота блямкнуть сигнализацией. Впрочем, не факт, что он прямо-таки обалдеет и восхитится, но все равно будет круто.

— Ты права, доченька. Я куплю себе машину.

— Какую? Стиральную?

— Нет. Автомобиль. Автомобильчик. Непременно красненький.

— Ты с ума сошла. Ты даже не представляешь, сколько это принесет проблем! — тут же обнадежила меня мамуся.

— Это почему? У папочки была машина, но от нее не было никаких проблем. Одни удовольствия.

— Да, потому что у нас был шофер и гараж при министерстве, где все эти проблемы решали.

— Так. Послушай, мама. Я чудом заработала эту чудесную кучку денег. И я куплю себе машину, даже если ты и вообще все будете против.

— Делай что хочешь. Но попомнишь ты мои слова.

— Это почему же?

— А вот с муженьком твоим так и вышло. Я предупреждала — ты не послушалась. И что получилось? — Я подумала, обижаться или нет? Но на фоне пяти штук баксов все мои обиды таяли как снег в Сахаре.

— Ну и ладно. Значит, у тебя будет повод еще меня попилить. С другой стороны, чем ты станешь заниматься, если я перестану давать тебе эти поводы? — мама как-то вся закипела, забулькала и ушла в комнату. Я сгребла денежки и запрятала их среди своих вещей. Уверена, что моим дорогим близким все-таки в голову не придет самовольно взять мои деньги. А грабители не лазят в такие нищие съемные хаты. Единственное, что надо сделать, это накупить вкусностей и сладостей. Всего того, что каждый из нас любит. Устроим еще один праздник. Пусть и девятого января, неважно. Пригласим Мотьку, да что там, и Динку с Юлькой, пусть пополощут нам всем тут мозги. Запечем какого-нибудь индюка-переростка. Напьемся. Все будет хорошо. И пусть нам станет всем хорошо уже прямо сейчас.

— Олька, и ты молчала? Тут такое, а ты молчала?

— Матильда, я только вчера получила деньги. И сразу пригласила тебя.

— Все равно, я не понимаю, за что она заплатила тебе такие деньги. — Мотька была обескуражена.

— Ну она тоже поняла, что ради ее благополучия я рискнула практически всем.

— Да чем, чем ты рискнула. Работой? Такой работы на каждом углу валяется куча, никто не поднимает.

— Зачем ты так?

— Как? Я пашу как лошадь, выслушивая чужие слезливые истории, твои в том числе. А толку ноль. Кто-то заплатит пятьсот рублей и будет ходить и ворчать, что нет эффекта. А подружки все поголовно используют абсолютно бесплатно.

— Но я ведь не виновата, что тебе не платят больше. Между прочем есть и такие психиатры которым за прием и тысячи долларов платят. Почему бы тебе не стать такой.

— Я не желаю наживаться на чужом горе.

— Каком горе?

— А ко мне с радостью не ходят. Вечно только и слышишь — мужиков нет, денег нет, ничего нет. Того не люблю, эта не любит меня. Тоска. И все это за копейки. А тебе сразу отваливают пять штук. Где справедливость?

— Справедливость в том, что ты хреновый психиатр.