Неотразимый незнакомец

— Люди выходят замуж и женятся на соседях, на одноклассниках, на своей первой любви, просто на тех, чей образ жизни соответствует их собственному. А иногда они вступают в брак только потому, что испытывают настоятельную необходимость свить гнездо, и тогда они находят того, кто тоже хочет устроить жизнь. — Она сделала мину. — Вряд ли это можно назвать безумием. Скорее, благоразумием.

— Ох, женщина! — воскликнул Майк. — Неужто ты никогда в жизни не принимала спонтанных решений? Любовь — это величайшее чувство. Она совсем не то, с чего мы отряхиваем пыль, достав из дальнего угла, лишь только потому, что наш сосед — противоположного с нами пола и подходящего возраста. Карлейль[9] сказал так: «Любовь — это всегда начало познания, так же как огонь — начало света», а Мольер утверждал: «Лишите жизнь любви, и вы лишите ее удовольствий».

— «Любовь, что мне с тобою делать?» Тина Тернер, — нашлась Лесли.

— Все что угодно, — отвечал он, беря ее за руки и привлекая к себе.

Он ее поцеловал.

Он поцеловал ее с необузданной страстью. Ее уста были пряные и соблазнительно мягкие. Он чувствовал твердые шипы штепселей и острые края фена, но ему было все равно. Он пробежался языком по ее губам, побуждая ее активнее участвовать в поцелуе. Уклонялась она недолго, а затем отдалась совершенно. Такая полная капитуляция была ужасно соблазнительна. В нем с новой силой вспыхнули разнообразные желания. А что-то впереди? Ему хотелось большего, ему всегда хотелось большего…

Однако, улучив удобный момент, она отстранилась. Тяжело дыша, он смотрел, как она ловит воздух большими глотками.

— Это секс, — вымолвила она наконец. — Физическое влечение, вот и все. И этого недостаточно.

— Господи, — проговорил он, — ну чего ты боишься?

— Я не боюсь! — взвизгнула она.

Он лишь посмотрел на нее, предоставив говорить за себя тишине.

— Я не боюсь, — повторила она.

Он устало вздохнул.

— Зайду за тобой через двадцать минут. Мы поедем в Тинтаджел.

— Я не…

— Ты поедешь, — сказал он, зная, что уже вывел ее из спячки. — Мы будем говорить только о прекрасных пустяках, но ты все-таки поедешь. — Он распахнул дверь. — А теперь иди, готовься.

Она вышла, взглянув на него так, как только она умела делать.

Он громко хлопнул дверью, не зная, застанет ли ее в номере, когда заглянет туда через двадцать минут.

Хоть бы застать.

Она не боится.

Лесли принуждала себя следить за узкой дорогой через Бодмин-Мур и не обращать внимания на чрезмерно высокорослого, очень беспокоившего ее пассажира, что сидел по левую руку. Она не боится, черт его дери.

Эта фраза весь день преследовала ее. Лесли с нетерпением ждала, когда он зайдет за ней и они отправятся в эту поездку — только чтобы доказать, что не боится. Потом эта фраза испортила ей все впечатление от волшебных руин Тинтаджела — в том числе от мучительного восхождения по лестнице в сто ступенек, откуда открывался вид на прелестную бухту, укрывавшую замок, — и все потому, что она не могла выкинуть проклятую фразу из головы!

Сейчас она вела машину назад в гостиницу, а слова эти по-прежнему терзали ее. Она не боится. С какой стати?

Присутствие Майка действительно делало ее нервозной, лишало покоя, этого она не отрицала. Сидеть рядом с ним вот так — упражнение в воздержании. Для нее. Весь день, в минуты, когда она переставала думать об этой окаянной фразе, она начинала думать о нем. Восхищалась им. И словно вновь ощущала, как утром его губы овладели ее устами. Вспоминала нежность и требовательность его поцелуя. Всегда чувствовала рядом эту высокую фигуру, ощущала его присутствие. Не проходило желание броситься к нему и отдаться любви. Но приходилось держать руки по швам. Она казалась себе титаном, готовым взорваться от кипятка, бурлящего внутри.

— Любопытно, что Тинтаджел претендует выглядеть много старше, чем на самом деле, — обронил Майк, нарушая молчание. — Замок был построен в двенадцатом веке графом Корнуоллским. Король Артур жил в шестом. Народ верит, что на этом месте стоял другой, более древний замок…

— Об этом в буклете ничего не написано, — заметила Лесли, глядя прямо перед собой.

— А это не из буклета. Я прочитал об этом в «Истории Корнуолла» много лет тому назад, еще в колледже. Так лопнул еще один миф. Мне всегда жаль расставаться с легендой.

— Мне тоже.

И тут ей в голову пришла другая мысль, связанная с Тинтаджелом. Она нахмурилась, не зная, надо ли высказывать ее, и все-таки решила, что надо. По крайней мере, разговор хоть ненадолго отвлечет ее от мечтаний о его теле. Непристойные мысли чуть не сводили ее с ума, ей хотелось остановиться на обочине и обволочь его густой патокой. Но как они приладятся в машине? — это было единственное, что ее останавливало. А вовсе не самоконтроль.

Она поняла, что ее мысли опять принялись за свое, и она натянуто промолвила, дабы прогнать их прочь:

— Ты заметил, как рядом с нами постоянно ошивался какой-то тип?

Он нахмурился.

— Нет, что ты имеешь в виду?

— В Тинтаджеле я заметила парня, которого, кажется, видела вчера в той церквушке.