Неотвратимое возмездие (сборник)

Когда в первый послевоенный год какие-то хулиганы срубили два дерева в парке, человек, которого замышляли сейчас убить, поднял на ноги горсовет, всю общественность города, написал об этом случае как о величайшем преступлении, будто речь шла о жизни людей, а не буков и кленов. Он видел в этом хулиганстве посягательство на красоту жизни своих соотечественников.

— Надо убрать одного человека... — озираясь по сторонам, шепотом сказал Славко. — Так велел «провиднык» (руководитель. — В. Б.). Убивать будешь ты, Ромко, а я буду заговаривать ему зубы...

— Да, я это знаю, — глухо подтвердил Ромко. — Буй-Тур сказал то же самое. Ты станешь беседовать с ним, а я улучу удобную минуту и трахну его вот этим, чтобы шума не было!

И, расстегнув пиджак, Ромко показал засунутый за пояс маленький гуцульский топорик.

— А это возьми себе, на всякий случай! — И он передал чернявому пистолет и черную ребристую гранату-лимонку. Другой пистолет и еще одну гранату Ромко, как приказало ему начальство, оставил у себя.

Затем они поднялись по крутой тропинке на взгорье, пересекли линию детской железной дороги и, свернув на Стрыйское шоссе, стали спускаться по Гвардейской.

По тому, как уверенно шел Славко, можно было судить, что он уже не раз проходил здесь. Войдя во двор высокого каменного дома, Славко открыл входную дверь. Здесь ему тоже было все знакомо. Они быстро поднялись на четвертый этаж.

У двери, над которой четко выделялась цифра «10», Славко остановился и прислушался. В квартире раздался телефонный звонок. Послышался женский голос.

— Его еще нет, придется подождать, — сказал Славко.

Целых полчаса бродили они по соседним улочкам. Наконец снова поднялись на четвертый этаж.

Славко решительно позвонил. Дверь открыла низенькая полнолицая женщина.

— Писатель дома? — глухо спросил Славко.

— Еще не пришел, но скоро будет. Заходите, — добродушно пригласила домработница, привыкшая к частым посещениям писателя нуждавшихся в нем людей.

Вскоре раздался звонок, и в прихожую вошла моложавая светловолосая женщина — жена писателя Мария Александровна.

Приветливо поздоровавшись, она предложила пришедшим пройти в столовую.

В это время без звонка раскрылась наружная дверь, и в комнату вошел крепкий, невысокого роста человек с копной густых льняных волос. На поводке он вел черно-белую овчарку карпатской породы.

— Добрый вечер! — поздоровался он. И, обращаясь к Славко, который уже не раз приходил к нему за советами, спросил: — Что-нибудь снова случилось?

Ответив на приветствие, Славко поспешил представить своего спутника:

— Это мой коллега, тоже студент.

И отвечая на вопрос писателя, сказал:

— Придирается, пане, ко мне директор института за то, что я тогда пожаловался вам на него.

— Как так — придирается? — удивился хозяин квартиры.

— Ну, подкопы ведет всякие. Боюсь, как бы он не отчислил меня вовсе.

— А действительно ли это так? — с сомнением спросил писатель. — Я пытался вам однажды помочь, но выяснилось, что вы крайне преувеличили трудность перевода с одного факультета на другой. Теперь я советую обратиться непосредственно в облисполком, к его председателю товарищу Стефанику…

Спущенная с поводка овчарка подбежала к Ромко и стала обнюхивать его карман, в котором лежал пистолет.

Ромко прижался к спинке кресла и тревожно спросил жену писателя:

— Она не кусается?

— Нет, Джим добрый пес, — успокоила его Мария Александровна. — Он только очень не любит людей, у которых есть оружие.

— Все равно, пани, прошу, уведите собаку! — взмолился Ромко.

Пока хозяйка успокаивала собаку, Славко попросил:

— А вы, пане писатель, напишите про нашего директора в журнал «Перець». Он тогда не будет накладывать на нас взыскание.

— Не буду я писать в «Перець». Слишком мелкое это дело для журнала...

— Но если вы напишите в «Перець», он будет лучше относиться к нам, студентам, — продолжал настаивать Славко, незаметно подмигивая своему напарнику.

Тот чуть покачал головой, давая понять, что выполнить задуманное сегодня не удастся. При этом он выразительно посмотрел на собаку, настороженно наблюдавшую за ним.

— Извините, в «Перець» я писать не буду. Мария, напои хлопцев чаем, а я пойду в кабинет.

Мария Александровна принялась гостеприимно угощать посетителей мужа. Еще недавно она сама была студенткой одного из московских институтов и хорошо знала, что значит для студента, живущего на стипендию, чай с печеньем,

Уже на улице, когда они шли вниз по Гвардейской к трамвайной остановке, Славко тихо, со злостью спросил:

— Почему сдрейфил? Ты что, никогда не убивал?

— Приходилось, — прошептал блондин. — Но как же здесь убьешь без шума? Видишь, людей сколько? Да и собака глаз с меня не сводила. Другим разом.

* * *

Так на этот раз избежал уготованной ему участи выдающийся писатель-коммунист.

Теперь мы знаем подлинные имена убийц Ярослава Галана. Кличку «Славко» носил сын священника, бывший воспитанник Львовской духовной семинарии Илларий Лукашевич.