Неожиданная встреча

Тори стояла возле окна, чуть приподняв бархатную портьеру, чтобы не пропустить приезд гостей. Среди трех сестер Хадсон, Виктория считалась настоящей красавицей. Вот и сейчас она выглядела так прелестно, что трудно было отвести от нее восхищенный взгляд. Ее золотистые волосы, уложенные на макушке, мягкими прядями спадали вниз, обрамляя идеально выточенное лицо с тонкими чертами. Глубоко посаженные серебристые глаза светились живым умом и проницательностью. Серебристое платье с завышенной талией идеально подчеркивало ее тонкую фигурку.

Любой мужчина в здравом уме просто не мог бы не влюбиться в нее с первого взгляда. Однако был в ней некий холодный, высокомерный стержень, который держал этих самых мужчин на определенном расстоянии, всех без исключения. Она умела флиртовать и дразнить, но никогда не позволяла себе ничего лишнего. Только недавно Кейт достаточно ясно поняла, что оказывается, Тори нарочно отпугивала от себя всех кавалеров, не желая ни с кем связывать свою судьбу.

Кейт догадывалась об истинных причинах поведения сестры и очень хотела помочь ей, но каждый раз становилось не по себе, когда она заглядывала в потемневшие от боли глаза сестры. Она хотела, чтобы Тори была счастлива, ведь ей было уже двадцать пять лет и ей давно следовало обзавестись собственной семьей. Но проблема Тори была слишком тонкой и глубокой, чтобы так легко подойти к ней.

Услышав шум, Тори обернулась к вошедшей Кейт.

- Ты опоздала, - заметила она, чем несказанно смутила Кейт.

- Я узнавала у Уолбега, как обстоят дела на кухне, - совсем неправдоподобно постаралась оправдаться Кейт, пытаясь скрыть свои чувства, но от пронзительных глаз Тори невозможно было что-либо скрывать.

- Он ушел отсюда пять минут назад, - не сдержалась Тори, удивленная напряженным состоянием сестры, которая после похода в деревню превратилась в недовольную всем раздражительную особу, какой Тори никогда ее не видела. Кейт весь день изводила себя только для того, чтобы вечер удался, а она, Тори, стоит здесь перед ней и пытается досадить ее своими замечаниями. Тори вдруг испытала острое чувство раскаяния и тихо пробормотала: - Прости.

От еле уловимой боли, прозвучавшей в ее голосе, Кейт стало не по себе. Тори никогда ни перед кем не показывала свои чувства. Это было так не похоже на нее, что Кейт встревожилась не на шутку.

- За что? - мягко спросила Кейт, сделав шаг в ее сторону.

- У тебя выдался такой трудный день, а я мало того что не помогла тебе, так еще и не поблагодарила за ленты, - виновато ответила Тори, опустив голову.

Эти самые ленты были вплетены ей в прическу, делая ее волосы почти воздушными. Но Кейт не обратила на это внимание. Ее заботила сестра, которая сегодня выглядела особенно подавленной. Ее что-то мучило, что-то давнее и неутихающее. Кейт взяла сестру за руки и мягко улыбнулась ей.

- Милая, все хорошо. Тебе не стоит извиняться. Ты и так многое сделала для этого вечера.

Тори недоверчиво и озадаченно посмотрела на нее.

- О чем ты говоришь? Что я такого сделала?

- Ты весь день готовилась к ужину и навела такую красоту, что непременно очаруешь наших гостей, и никто не заметит моих недочетов.

Наконец Тори улыбнулась, от чего у Кейт потеплело на сердце.

- Ты иногда такое скажешь, - весело покачала она головой.

- Я что, зря ходила за лентами?

Тори вновь улыбнулась, но неожиданно порывисто обняла сестру и прошептала ей на ушко:

- Я люблю тебя, Кейт.

- Милая, - молвила в ответ тронутая до глубины души Кейт, - я тоже тебя люблю.

С Тори определенно что-то творилось, и это начинало пугать Кейт. Она решила непременно поговорить с сестрой после окончания вечера.

Они привлекли внимание дяди Бернарда и тети Джулии, которые, встав, подошли к ним. Добродушным, тяжелым баритоном дядя заметил:

- Я вижу, у нашей Кейт улучшилось настроение. - Он оглядел девушек восхищенным, довольным взглядом. - Вы выглядите такими красивыми. Алекс, милая, подойди сюда, дай посмотреть на вас троих, чтобы я снова убедился, какие у меня очаровательные девочки.

Бернард Уинстед души не чаял в своих племянницах и находящемся сейчас в Итоне племяннике. Как и его жена. И Хадсоны преданно любили их в ответ.

- Сейчас иду, дядя, - недовольным голосом отмахнулась от них Алекс, не желая расставаться со своими цветами ни на минуту.

- Дитя мое, оставь ты эти цветы, они никуда не денутся. Ты нужна нам здесь, в окружении семьи.

С неохотой Алекс заставила себя отпустить бутоны нежного цветка и подошла к ним, и они вышли в большой круглый холл, выложенный черно-белым мрамором, чтобы встретить гостей.