Неожиданность (СИ)

Только цели на месте не оказалось. Зато наивно раскрывшаяся Танечка практически мгновенно получила с двух сторон кулаками по ребрам, подсечку, от которой рухнула лицом вперед, и была взята на удушающий прием усевшимся ей на спину Матвеем. На все про все ушло меньше секунды.

А бой продолжался дальше. Сначала столичная чемпионка раздышалась. Потом взревела, как бык на корриде, и попыталась стряхнуть с необъятной спинищи ловкого соперника. Удушение не заставило себя ждать. Все! Чистая победа умения над невиданной силищей! О как!

— Ладно, одолел, — прохрипела вышибала, — ловкий черт!

Матвей отпустил хрупкую красавицу и даже подал руку, чтобы помочь подняться.

— Ты, наверное, среди ушкуйников лучший из лучших? По ребрам, будто тяжеленой кувалдой дал! Быстрый, как молния! Я даже замахнуться второй раз не успела, а уже лежу, доски пола нюхаю.

— Только под моей командой Яшка Борода и Кон Круглый плавают, а они гораздо умелее меня. И у друзей мужики есть, что в рукопашном бою без оружия меня значительно превосходят. Да и связан я сейчас был в выборе приемов и методах.

— А как же эти бойцы тебя в командирах терпят?

— В настоящем бою умение хорошо махать кулаками — это совсем не главное. Я лучше командую, быстрее принимаю верные решения, свободно ориентируюсь в бою. Когда пора наступать, когда отступать. Не пора ли остановиться, не нужно ли перед боем затаиться, — все имеет значение. У меня потери на ушкуе гораздо меньше, чем у других атаманов. А неловких в рукопашной схватке среди ушкуйников нету. Боюсь тебя огорчить, но со всей твоей силищей, шанса победить любого из наших бойцов у тебя нет. Так что разреши посидеть, — тут Матвей в пояс поклонился собеседнице, — вместо тебя в корчме вечерок.

— Ловок, ох ловок бес! — восхищенно промолвила Татьяна. — Женат?

— Конечно.

— Что я дура спрашиваю! Неужели этакого орла бабы, не чета мне, не ухватят! Пошли, полового построим, чтобы знал, свинюга, свое место. А то мне уж приходилось его за наглость и грубость приласкать. Тебе вся эта лишняя возня не нужна, жить тут не собираешься.

— Сейчас, только для солидности саблю прихвачу. Привык за пять лет носить ее постоянно.

— Для него, даже безоружного, убить пять-шесть вооруженных врагов не составляет труда, — сам видел, — встрял я. — Их, ушкуйников, боятся самые опытные княжеские и боярские дружинники.

— Орел, ох орел! — восхищенно протянула Танюша. — Ну пошли, сокол ты наш, за сабелькой!

Скоро ватага была готова к выходу. Богуслав, из-за донимающей его ближе к вечеру слабости, с нами не пошел, Матвей был оставлен для поддержания порядка в общепите, Иван еще не вернулся после визита к будущим нерусским родственникам, отец Николай негодовал на подлые киевские замечания к несомненным истинам о светлом облике святых — было очень похоже на нацарапанное по серебряному окладу драгоценный иконы матерное выражение.

Емелька стал просить о выдаче какого-нибудь вооружения.

— Вон у Татьяны сундучина какой оружия полон! Задарит пусть саблей или мечом каким недорогим, гораздо сильнее сражаться буду.

— И побьешь ворога, как Архангел Михаил, Архистратиг Небесного Воинства?

— Ага, — клюнул на простенькую наживку глупенький представитель паствы протоиерея Николая.

— И да воскреснет Бог, и расточатся врази Его?

— Да, да!

— И живых врагов ты не оставишь после себя?

— Нет, нет!

— Молодец! А теперь гони за убыток семьдесят гривен!

— Как же это, — растерянно пробормотал православный богатырь, невнимательный к предыдущим речам, и не очень ловкий в счете, — за что же такие деньжищи с меня?

— За твою дурость и невнимательность! — загремел я. — Слушать надо ухом, а не брюхом! Сколько талдычили сегодня, что убивать в Киеве нельзя, дорого встанет, а ты в это время где был? О шлюхах мечтал? А теперь дайте ему оружие, он расточит всех врагов, а все остальные должны за его вшивую удаль расплачиваться?

— Да я…, — чуть не плакал Емелька, видимо думая: а как все хорошо начиналось, прямо как на дорожных проповедях святого отца, и вдруг такой облом!

— А ты, дурачина, идешь сейчас лупить врагов без всякого оружия, и не дай тебе Бог кого-нибудь из разбойников покалечить или убить, можешь считать себя уволенным, и убирайся тогда на все четыре стороны! На даровой ночлег и ужин сегодня не рассчитывай — дармоедов кормить не буду!

— Я иду, уже иду!

— Идет он, идиот! Оксана, уведи этого бестолковца на двор и растолкуй ему, о чем тут знающие люди битый час уже толкуют!

Худая, но очень цепкая столичная штучка, тут же уволокла Емелю на улицу.