Неожиданный наследник

Кровь бросилась мне в лицо, а кулаки бессильно сжались. Я никогда и не забывал про своих родных, живущих в Шушарах. Можно было про них не говорить. Хватило слов о моём необычном поведении. Значит, я достиг определённой границы дозволенного, за которой могут последовать кары. Уж очень не хочется обратно в застенок. Не думаю, что при правильном допросе и хорошем палаче, кто-то способен утаить сведения о любых делах. А если Екатерине станет известно о Майоре, то боюсь, что меня сразу же посадят на цепь и начнут вытаскивать знания. Ведь, кроме сказок, я знаю немало, только не могу вспомнить. Вот палач и поможет расшевелить память.

— Я приму к сведению, все ваши слова, — отвечаю вмиг охрипшим голосом.

— Не переживайте так, Ваше Высочество, — улыбнулся глава экспедиции, заставив меня внутренне похолодеть, — Всё наладится. Поезжайте в Неметчину, знакомьтесь с будущей женой и тамошними нравами. Вы же хотели побывать и на богемских заводах? Тоже дело нужное. Главное — слушайтесь Никиту Ивановича и постарайтесь избежать лишних обещаний германским монархам. Это не ваше дело. Хотя, многое может измениться уже через год. Вы просто можете навредить по неопытности.

Последние слова я не сразу осознал. Тем временем Шешковский наклонил голову в парике и шляпе, а затем направился к ожидающей его карете. Как это понимать, особенно после приказа выполнять только что услышанные распоряжения?

Глава 19

Апрель-Май 1765 года, Любек, Гамбург, Брауншвейг, Священная Римская империя

Путешествие оставило необычное впечатление. Скажу так — оно мне не понравилось. Хорошо, что я не подвержен пагубным последствиям качки. По пути мы попали в небольшой шторм, так Панин с Крузе прокляли всё на свете. Не повезло ещё тринадцати из восемнадцати сопровождающих нас людей. Кроме графского повара, это были слуги и обозники, как иронично я называю последних. Но лишняя охрана не помешает, ведь мы везём немало подарков, пусть они не особо дорогие.

А вот дон Алонсо и мой камердинер Пафнутий проявили завидную стойкость. Первый, оказывается, плавал и через океан, где успел повоевать. А камердинер родом с Поморья и тоже знает о море не понаслышке. Понятно, что я буквально засыпал испанца просьбами рассказать про Карибское море и Америку. Де Кесада сначала отнекивался, но потом выдал несколько занимательных и забавных историй. Чую, что врал он безбожно, но смог рассмешить даже страдающего Панина.

Граф был зелен, аки весенняя трава и вначале даже не мог выбегать на палубу, дабы освободить желудок. Поэтому мы с Алонсо решили переселиться в один из закутков, изрядно потеснив команду. Зато наставник оказался благодарен. Всё-таки одно дело плыть в обществе доктора, также страдающего от морской болезни. И совсем другое — мучиться рядом с парочкой весело беседующих людей.

Когда нашим страдальцам стало лучше, мы посвящали время общей беседе. А больше делать на судне особо нечего, если не считать прогулки. Алонсо решил, что заниматься на корабле, когда море неспокойно, а ещё моросит неприятий дождик, не самая лучшая затея. Поэтому я внимательно слушал своих собеседников, ведь удивительные истории могли поведать и Панин с доктором. Никита Иванович снова проявил себя красноречивым рассказчиком и знатоком текущего положения дел в Священной Римской империи. Особенно много времени граф посвятил Пруссии, которой явно восхищался.

Про Гессен и Брауншвейг я сам попросил ничего не говорить. Предпочитаю лично увидеть свою будущую и нынешнюю родню, составив о ней впечатление. Кое-чего мне было известно ранее от самого Панина, часть рассказал отец. Но по людям надо судить после личной встречи и оценив их дела. Эти слова Майор повторял постоянно и буквально вбил мне их в голову. Кстати, на троне Брауншвейга сейчас сидит мой родной дядя Карл — старший брат отца.

Вообще, данное семейство весьма плодовитое и живучее, что доказал Антон Ульрих. Видать, такое наследие предков. Из его восемнадцати братьев и сестёр только двое умерли в младенчестве. Да собственные дети весьма живучи, особенно если учитывать мою жизнь в заключении.

Ещё одна из сестёр отца замужем за Фридрихом Прусским и действующая королева. А вторая жена младшего брата этого весьма беспокойного правителя. Более того, младший брат отца Фердинанд — известный прусский полководец и дослужился до генерал-фельдмаршала.

К тому же семейство моей невесты тоже тяготеет к Пруссии. Именно поэтому я попросил поменьше про них рассказывать. Чую, что Никита Иванович окончательно хочет перетянуть меня на сторону Берлина.

Совсем неожиданно граф рассказал о «Северном аккорде»[28], объяснив причины, на которые он и Екатерина опирались в своём решении. Мне понравилось, что Панин посчитал меня не глупым и наивным учеником, а уже более знающим человеком. У нас произошёл самый настоящий экзамен, где наставник внимательно выслушал мои доводы.