Непал для братвы

И действительно, минута в минуту золотистая «Акура MDX» Глюка подхватила его в свое уютное чрево. Денис отметил, что Глюк выглядит теперь хоть куда, а ведь после своих зимних приключений с катером он успел еще попасть на заключительные дни праздника у Толи Нефтяника, где немедленно принял активное участие в гонках на снегоходах…

Какое-то время оба проехали молча, потом Глюк неожиданно спросил:

– Слушай, Диня! – Клюгенштейн нервно крутанул головой, потёр виски и почесал затылок. – Тут я как-то не понял одну книжку. Может, разъяснишь?

Рыбаков внимательно посмотрел на Глюка.

То, что Аркадий немножко заторможенно мыслил, – это было вполне объяснимо. Забавляясь со снегоходами у Толика Нефтяника, Глюк как-то соскользнул с одного из этих капризных устройств, лишился в полете шапки и в итоге впилился головой в некстати подвернувшийся на пути пень. Слегка пострадали оба; однако, при чем здесь… книжка?

– Какую книжку ты имеешь в виду? – спросил Денис – ты что, выронил сберкнижку в снег, а теперь не можешь разобрать, сколько накопил?

– Да нет, Диня! Слушай, сижу я тут вечером дома, башка хоть и варит, но как-то не совсем конкретно. Зашел в комнату Ани (старшая дочь Аркадия), она уроки, по-моему, готовит; вообще в универ на филфак готовится, кажется. Смотрю, книжка со стишками короткими – ну, вроде как реклама. Спрашиваю, что за чтиво. Она говорит: «Омар Хайям, новые переводы с комментариями». Шрифт реальный, крупный, я прочитал несколько – очень понравилось. Знаешь, а мужик в тему пишет! Насчет того, что всё лабуда, а как стаканчик-другой примешь – так все проблемы по фигу… Только вот не доходит до меня – он ведь крутой мусульманин был. У них же даже правило есть, что каплей вина можно лошадь убить. Когда мы в Египте были, так из-за этого весь отдых оказался испорчен на хер, – Клюгенштейн горестно вздохнул. – А когда мы в пустыне, в не открытой покуда, но все равно какой-то занюханной гробнице, в совершенно антисанитарных условиях немного расслабились, так враз полиции нагнали, из страны выперли и визы закрыли. Правда, визы эти мне совершенно по барабану! Какого хрена вообще в этой стране делать, если приличному человеку и отдохнуть-то, как следует, не дадут?!

Фактически отдых почтенной компании в Египте завершился разгромом гробницы какого-то захудалого фараона; помимо всего прочего, братва также отвела душу гонкой на верблюдах по барханам, нанесением серьезных телесных повреждений паре десятков полицейских и даже была обвинена… в попытке поднять восстание бедуинов! Последнее, вероятнее всего, было коварной местью изобиженных египетских писцов-чиновников.; их подлог остался незамеченным на фоне пухлого вороха других обвинений, лишь усугубив вину незадачливой братвы.

– Молодец Аркадий, в самую точку попал! – Денис с восхищением отметил несомненную пользу контакта с пнями в плане культурного развития Глюка. – Я ведь тоже, когда в Универе учился, все врубиться не мог, а потом как-то на серьезные дела отвлекся. Недавно с Гоблином побазарил. Знаешь, он тоже эту тему разрабатывал; говорит, что даже специальную монографию про все это скоро выпустит. Оказывается, никто на самом деле ни одного оригинала стихов Омара Хайяма не видел, все переписка с переписки, да и то с других языков, а не с фарси – его родного, значит. Гоблин пошустрее и нарыл в архивах совершенно неожиданные рукописи – правда, на иврите… Клюгенштейн опять заморгал и с подозрением уставился на Дениса.

– Ну и при чем тут иврит? Что, этот Хайям и на нем писал? Денис развеселился.

– Не «и на нем», а в основном на нем! Когда Гоблин освоил материал, оказалось, что все переводы, что были сделаны после тысяча восемьсот пятидесятого года, – просто перепеки с этого текста! Даже имя Хайяма до сих пор обсуждается: тогда с бумагой ведь напряжена была, писали на пергаменте (Аркадий понимающе кивнул), а он был жутко дорогой! Поэтому гласные буквы пропускали. А подпись из букв МэРэ и ХаМэ записали как Омар Хайям, и понеслась душа в рай! Димон посоветовался со спецами и оказалось, что возможен другой перевод: Эми Хаим. И жил этот Хаим, похоже, в XMI-XIV веках у нас в Нижнем Поволжье, где был Хазарский Каганат, а государственной религией считался иудаизм. У Глюка просто челюсть отвалилась.

– Постой, Диня, так это что же получается? Выходит, он – еврей? Ну, тогда насчет выпивки все ясно: в этом плане запретов по религии нет… Только вот почему же он эмиром был?