Непобедимая и легендарная

Сейчас мой путь лежит к Таврическому дворцу, к главному газетному магнату Советской России господину Тамбовцеву. Еще никто и никогда не собирал под одной рукой телеграфное информационное агентство и множество газет и журналов, среди которых – главный рупор партии большевиков газета «Правда», главное профсоюзное издание – газета «Труд» и главный печатный орган Верховного Совета и Советов всех уровней – газета «Известия».

Не знаю, зачем я понадобился этому человеку, который позаботился, чтобы после ранения меня отозвали с Персидского фронта. Но уж точно не мои стихи. Слишком они небольшевистские и пронизанные тоской по былому величию, когда этот прекрасный город с полным правом назывался Северной Пальмирой.

В кабинете у господина Тамбовцева было тепло, даже жарко, что означало лишь то, что водяные трубы отопления, которые были заморожены в прошлом году, сейчас вновь работоспособны и дают тепло. Господин (товарищ?) Тамбовцев встретил меня приветливо и, усадив на диван, позвонил куда-то, велев принести чаю, после чего принялся расспрашивать меня о Персидском походе и наших лихих делах против турок и англичан, о местных племенах, и о том, не стоило ли по следам нашего военного похода выслать археологическую экспедицию по сбору древностей.

Я ответил, что такую экспедицию надо высылать лишь тогда, когда на древней земле Персии установится мир, и когда по ней перестанут рыскать британские отряды. Пока же условия для научной экспедиции явно неподходящие. Обе стороны, и русские, и англичане, ведут непримиримую борьбу, отвечая ударом на удар и выстрелом на выстрел.

Корпус генерала Баратова получил от главкома Фрунзе приказ добраться до нефтяных месторождений Южной Персии и сбросить англичан в море. А те, естественно, не желают подобного для себя исхода и подтягивают в Персию в качестве подкреплений части индийских сипаев. В последнее время там даже появилась такая экзотика, как полк, воюющий на слонах. Почему я об этом рассказал? Да потому что должен же господин Тамбовцев услышать все наши армейские байки. На самом деле слон был только один, да и почти сразу же издох из-за голодухи и плохого ухода.

Но главный редактор ИТАР знал и эту историю и сказал мне, что подобный бородатый анекдот рассказывали друг другу, наверное, еще воевавшие в тех краях римские легионеры и воины Александра Македонского. Ну, что я мог на это ответить? Правильно, ничего. Я просто начал одно за другим по памяти читать стихотворения своего персидского цикла.

И вот тут господина Тамбовцева проняло. Он слушал меня как завороженный. Когда я начал читать пятое или шестое по счету стихотворение, тихо скрипнула приоткрывшаяся дверь, и в нее проскользнула сначала девушка с подносом, на котором стояли четыре стакана чая и горкой лежали бутерброды с колбасой и сыром, а следом за ней, чуть косолапо ступая, вошел невысокий рыжеватый кавказец с рябым лицом. А за спиной у них в коридоре собралось множество людей, которые, вытянув шеи, внимательно слушали мои стихи.

– Здравствуйте, товарищ Гумилев, – поздоровался со мной кавказец, – как давно вы прибыли в Петроград?

Я смутился. Даже без подсказки господина Тамбовцева мне стало ясно, что меня угораздило встретиться с самым главным человеком Советской России, главой государства и правительства, господином Сталиным-Джугашвили. Ну да, это именно его портрет висел в кабинете господина Тамбовцева на том месте, где раньше было принято вешать ростовые изображения государя-императора. Идя в Таврический дворец к господину Тамбовцеву, я даже и не подумал, что этот загадочный человек живет и работает в том же здании.

– Здравствуйте, госп… то есть товарищ Сталин, – ответил я, показывая на прислоненную к письменному столу трость, – вот, комиссовали меня по ранению, вернулся я в Петроград, а госп… то есть товарищ Тамбовцев пригласил меня для беседы.

– И совершенно правильно сделал, что пригласил, – хитро улыбнулся в усы Сталин, – такого замечательного поэта, да не пригласить. Вот смотри, Ирочка, твой любимый поэт Гумилев. Красавец, поэт, спортсмен, герой, кавалер трех георгиевских крестов и ордена Боевого Красного Знамени.

Последняя фраза, скорее всего, относилась к девушке, которая принесла нам чай и бутерброды, а поскольку стаканов на подносе было четыре, то и она, похоже, тоже должна была принять участие в чаепитии.

– Это Ирина Андреева, супруга и верный помощник товарища Сталина, – сообщил мне господин Тамбовцев, – считайте, что я представил ее вам. А теперь давайте, присаживайтесь к столу. Отдадим должное прекрасному чаю с острова Цейлон, заваренному Ириной по ее особому рецепту, и вполне отечественным бутербродам. Время у нас обеденное, так что неплохо бы и подкрепиться.