Непобедимая и легендарная

Если это попытка силовой операции, то крайне опрометчивая и плохо организованная. При отсутствии внезапности один эскадрон мы сожрем и не подавимся. Просто надо подпустить их поближе и расстрелять из пулеметов. Изъятый у бандитствующих матросов поломанный пулемет наши умельцы починили, а в Новоалексеевке нам удалось по умеренной цене сторговать две подрессоренные брички вместе с лошадьми. Так что у нас теперь не две тачанки, а четыре. Весьма весомый аргумент в скоротечной кавалерийской схватке. И это, если не брать в расчет два БТР с крупнокалиберными пулеметами. Ну, а закончат все дело своими шашками казаки.

Я ничуть не сомневаюсь в том, что все будет именно так. Хотя мне очень не хочется убивать этих храбрых и честных солдат, которые все еще продолжают считать, что они служат в русской армии и исполняют свой воинский долг, несмотря ни на что.

Увы, сам факт проведения такой акции однозначно указывал бы на то, что и вожди татарского Курултая, и начальство их военного совета настроены решительно, и что никакие переговоры с ними невозможны в принципе.

Вероятен, правда, и второй вариант. Этот эскадрон – всего лишь эскорт для важного лица, уполномоченного вести переговоры. Если бы полковник Достовалов послал вместо себя какого-нибудь поручика, то тогда эскорт ограничился бы максимум десятком сабель. Будем надеяться, что все это именно так, хотя соломки все же требуется подстелить.

Солнце в разрывах туч уже клонилось к закату, когда, примерно за полверсты до окраины Новоалексеевки, кайдеши остановились, сбившись в кучу. После короткой заминки от них отделилась группа, состоящая из шести всадников, и под белым флагом шагом направилась в нашу сторону. Видимо, это все же были парламентеры, а не те, кто желал бы решить вопрос силовым путем. Судя по всему, трое из гостей были офицерами, причем двое – в немалых чинах. Ну а остальные – это всего лишь их охрана. Теперь, чтобы не быть невежливыми, надо выезжать навстречу и нам.

– В общем, так, – сказал я собравшемуся на перроне станции комсоставу, засовывая за пазуху бекеши портативную рацию, – на встречу с парламентерами поеду я, заместитель Миронова хорунжий Плавский – отчаянный рубака, за три года войны выслуживший первый офицерский чин из рядовых казаков, и комиссар Железняков. Сам Миронов, Махно и адмирал Пилкин остаются «на хозяйстве». Не исключены провокации, так что надо быть в полной готовности и ухо держать востро.

В качестве своего телохранителя я выбрал одного из морпехов, тоже из станичников, только не донских, а кубанских, а потому неплохо державшегося в седле. Хорунжего Плавского и Железнякова сопровождали тот самый старший урядник Хорьков, ходивший ночью за «языками», и один невысокий рябой рядовой казак средних лет по фамилии Мальков, заработавший в германскую два креста за храбрость.

Встретились мы на дороге, примерно метрах в ста от околицы Новоалексеевки. Остановили мы, когда между нами осталось метров тридцать. Первыми спешились наши гости. Отдав поводья лошадей коноводам, офицеры: два полковника и ротмистр, пошли дальше пешком. Мы последовали их примеру.

Пару минут они с удивлением молча пялились на наши с Плавским погоны, потом на погоны сопровождавших нас бойцов. Похоже, что они ожидали встретить не нас, а опухших от пьянки, расхристанных и зачуханных «большевиков-с». При этом я держал паузу, как рекомендовал товарищ Станиславский, давая нашим оппонентам возможность досыта насладиться зрелищем. Когда молчание стало совсем неприличным, старший вскинул руку к козырьку фуражки.

– Полковник Достовалов Евгений Исаакович, – представился он, – начальник военного отдела крымского Курултая, который я имею честь представлять. Со мной командир первого Крымского полка полковник Митрофан Михайлович Петропольский, и командир первого эскадрона того же полка ротмистр Александр Иванович Думбадзе. Господа, позвольте узнать – с кем имею честь?

– Майор государственной безопасности Мехмед Ибрагимович Османов, – вежливо сказал я, козырнув двум полковникам и ротмистру, – командир отдельного отряда Красной гвардии. А также – полномочный представитель Советского правительства в Петрограде и лично товарища Сталина. Со мной хорунжий Плавский Иван Степанович – между прочим, имеющий полный Георгиевский бант за германскую войну, и комиссар отряда Анатолий Григорьевич Железняков.

Некоторое время господа офицеры смотрели на меня, как бараны на новые ворота.

– Извините, господин Османов, – сказал, наконец, полковник Петропольский, – но в русской армии с 1884 года отсутствует воинское звание майор. Кроме того, что это за такая «государственная безопасность»?