Непобедимое Солнце

— И какой же выкуп…  — внутри у Феи все похолодело, боясь самого худшего. О прошлом Принца ей жутко хотелось разузнать, и она готова была пожертвовать всем, но только не своей честью феи.

Гастон довольно рассмеялся. Он, наконец, почувствовал себя хозяином положения и был рад возможности отомстить Фее за горькие минуты унижения и неуверенности, которые он испытал ранее. Его белоснежно белые зубы ослепительно заблестели при свете заходящего солнца, а глаза, помутневшие от неразбавленного вина, хитро сощурились.

— Не беспокойтесь, леди, ничего бесчестного я от Вас не потребую, хоть я и не женат — рыцарская честь для меня — превыше всего.

— Ну же, не томите? Я все отдам, что только смогу, ради моего любимого!

— Первое условие, — загнув один палец, захлебываясь от чувства превосходства над Феей, сказал Гастон, — поклянитесь мне Престолом Их Премудрости — самой страшной вашей клятвой — что Вы никогда ему об этом не скажете.

— Ну-у-у, это как раз легко. Это в моих интересах. Я никогда не хотела, чтобы он помнил свое прошлое. Даже медальон его я уничтожила…  Клянусь.

При этих словах Гастона передернуло. Но он сдержался.

— Второе, — загнув второй палец, продолжил Гастон. — Вы мне рассказываете о цели своего путешествия. Без утайки. Все. Я думаю, это справедливо: тайна на тайну. К тому же, у меня есть и другая причина, личная, знать об этом. В свою очередь, я клянусь Вам мечом Роланда Древнего, что никто об этом не узнает. А завтра объявлю народу, что тот, кто проболтается о Вашем посещении Кронбурга, тот будет изгнан из города раз и навсегда.

— Годится, — кивнула Фея. — Я доверяю Вам.

— Это ещё не все. Есть и третье условие…

— Какое же?

Принц Гастон опять криво усмехнулся и загнул третий палец.

— Вы мне подарите танец…  Но не один. Весь вечер Вы будете моя — разговоры, прогулки, танцы и прочее — все включено. До 11 вечера. А утром Вы отправитесь по своим секретным делам…  Ведь они же секретны, не правда ли?

— Благодарите Создателя, — еле сдерживаясь, побелев как мел, прошипела Фея, — что я не хочу унижать Ваш авторитет перед подданными, а то бы я Вам залепила такую затрещину, что Вы улетели бы отсюда до входа в зал!

— Воля Ваша, — деланно безразлично повернулся опять к столу Гастон, перекладывая себе в тарелку кусок жареной куропатки.

Но цепкая тонкая рука с длинными накрашенными перламутровым лаком ногтями уже схватила его за лацкан колета и притянула к себе. Ткань треснула.

— Слушай, ты, человек, если ты со мной будешь разговаривать таким тоном, как с публичной девкой, я тут камня на камне не оставлю, понял?! — небесно голубые глаза Феи почернели от гнева. Музыка, взвизгнув, замолкла, пламень факелов (солнце уже почти село) заколебался и почти затух, замок задрожал как от землетрясения, даже штукатурка посыпалась сверху, люстры закачались. — Ты ещё не видел фею в гневе, и, клянусь Создателем, тебе лучше не испытывать её терпение!

Но на Гастона это не произвело никакого впечатления. Он насмешливо посмотрел на Фею сверху вниз, оценивающе, и продолжал как ни в чем не бывало есть куропатку, сдунув с неё крошки просыпавшейся штукатурки.

— Милочка, — сказал он совершенно бесстрастно, даже не смотря на Фею, — Вы забываете, что говорите с мужчиной и рыцарем, а не выпускником Школы Пажей. Это раз. А если Вы обрушите здесь все — смерть десятков людей будет на Вашей совести. Это посерьезней будет, чем сегодняшняя белая лань. Впрочем, вы, феи, как известно, больше любите животных, чем людей. Их любить проще…

Такой ответ подействовал на Фею как холодный душ и трясение прекратилось. Она покраснела, опустила головку, рассеянно ковыряя вилкой разрезанную грушу. Выдержав непродолжительную паузу, тихо сказала:

— Я согласна.

— Ну вот и замечательно! — чуть не прихлопнув в ладоши от восторга, воскликнул Гастон, кидая недоеденную куропатку на тарелку и быстро вытирая руки салфеткой. — А теперь — милости просим — за мной, я Вам кое-что покажу такое, после чего Вы поймете, что потребовать от Вас танца и прогулки для меня было вполне законно.

Он бесцеремонно взял ручку Феи в свою большую шершавую ладонь и потащил её за собой, прямо в темный коридор залы, совершенно не обращая внимания на кавалеров и дам, расталкивая их в стороны своими большими и сильными руками, как медведь. Зверята едва успевали за ним вприпрыжку — мало ли что он там собирается сделать с ней, в темном-то коридоре!

Добравшись до темного коридора, он выхватил левой рукой факел из кольца на стене и двинулся вперед, по-прежнему волоча за собой еле поспевающую Фею.

Шли они довольно долго. Это был длинный коридор, точнее, галерея, соединявшая два крыла замка вместе. Галерея эта была вся, сверху донизу, с обеих сторон, увешана портретами. Некоторые из них были так стары, что слегка потрескались и заросли пылью. Пламя факела выхватывала из тьмы то одно лицо, то другое — бородатые, безбородые, с усами, с короткими или длинными волосами, разными формами носа, цветом глаз…  Принц так стремительно проносился, что Фея толком не успевала рассмотреть ни один из них.