Непобедимые

– Даже наш дядя не знал в Легионе никого, кроме нашего отца, – добавил Лукас. – Папин контакт и был неизвестным членом Легиона. Он был единственный, кто обладал информацией о двух других членах – своем брате и твоей матери.

Я мысленно представила себе эту схему: дед Приста был связан с бабушкой Алары, ее бабушка – с дядей Лукаса и Джареда, их дядя – с их отцом, их отец – с пятым членом, а пятый член – с дедом Приста. Я поняла, почему этот недостающий член был так важен. Он не просто делал Легион сильнее. Он еще и замыкал цепочку информации.

Я взглянула на Алару:

– Если твоя бабушка и дед Приста не были друзьями, откуда он знал, что диск нужно прятать в Миддл-Ривер?

– Бабушка держала булочную в Эль-Портале, во Флориде, где мы жили. Иногда ей приходили сообщения. Они всегда были зашифрованы и приходили в конвертах без обратного адреса. Она уносила их в свой потайной кабинет, где делала обереги, и там расшифровывала. Может, он прислал ей эту статью про Миллисент Эй вери или каким-то другим образом сообщил, что диск здесь.

Я попыталась представить себе жизнь, полную правил и тайн, которой ни один из них, похоже, не тяготился. Допустим, Джаред с Лукасом всегда были вместе, но как же Алара и Прист? Были ли у них друзья в прошлой жизни?

Алара коснулась пальцем газетной вырезки:

– Бабушка много раз рассказывала мне эту историю. Она говорила, что хорошая мать всегда защищает своего ребенка.

– Может, Миллисент теперь защищает что-то другое, – предположила я.

– Если диск при ней, не нужно объяснять, что это значит.

Прист покачал головой.

– Что он в колодце, – закончил за него Лукас.

Алара набросила на злополучный розовый коктейль салфетку:

– Значит, нам рано или поздно придется туда отправиться.

Джаред кивнул в сторону телевизора, висящего на стене.

– Я за «рано», – прошептал он.

Звук был приглушен, но в нижней части экрана бежала красная строка «Пропала без вести: Кеннеди Уотерс, 17 лет. В последний раз ее видели у ее дома в Джорджтауне». С экрана мне улыбалось моя собственная фотография из школьного альбома.

Я напрягла слух, пытаясь разобрать слова диктора.

– Кеннеди Уотерс, семнадцать лет, рост пять футов четыре дюйма, вес сто двадцать фунтов, длинные каштановые волосы, карие глаза. В последний раз ее видели тридцатого ноября у ее дома на Оу-стрит в Джорджтауне.

На экране замелькали, сменяя друг друга, снятые трясущейся камерой кадры моей улицы. Потом крупным планом показали то, что осталось от моего двора. Повсюду были полицейские: на заднем плане вспыхивали красно-голубые сполохи мигалок.

Джаред вложил мне в ладонь ключи от фургона и молча кивнул на дверь. Потом подошел к кассе и заказал чашку кофе, чтобы отвлечь официантку, а я тем временем прошмыгнула на улицу.

Я сидела на переднем сиденье фургона и смотрела, как Джаред строит глазки женщине, годящейся ему в матери, Лукас в это время небрежно собрал тетради, Алара натянула кожаную куртку, а Прист рассовал свои приборы и отвертки по карманам рюкзака.

Если не знать подоплеки, они выглядели как четыре совершенно обычных подростка, зашедших выпить кофе по дороге в школу: парень, о котором никто ничего толком не знал, потому что он никого не подпускал к себе достаточно близко, вундеркинд, который перескочил через три класса и все равно мог в уме решить любое задание по математике, девушка, встречаться с которой хотели бы все парни, но боялись даже подойти, и парень из соседнего двора, который знал слишком много секретов, но был так обаятелен, что не доверять ему было невозможно. Но я-то знала, что все это одновременно описывает и не описывает их.

Потому что они были частью чего-то большего.

Когда они показались из-за стеклянной двери, я, впервые за все время, представила, что тоже являюсь его частью.

Глава 18. Хорошая мать

Заброшенное поместье находилось в нескольких милях от Миддл-Ривер, обнесенное по периметру колючей проволокой, прибитой прямо к ободранным березам. Ворота, закрытые на ржавую цепь, преграждали грунтовую дорогу, ведущую к дому. Здешние обитатели определенно не отличались радушием.

Лукас открыл люк багажника, расположенного под полом фургона. Прист вооружился нейлоновой веревкой и детектором электромагнитного поля, а Лукас откопал где-то в багажнике болторез. Учитывая, что Прист путешествовал с личной паяльной лампой, я ничуть не удивилась. Алара с их помощью разрезала цепь.

Джаред бросил звенья на землю, и Алара что-то прошептала ему на ухо. Он покосился в мою сторону.

– Так будет безопасней для всех, – чуточку громче сказала Алара.

– Что будет безопасней для всех?

Они явно говорили обо мне.

Алара скрестила руки на груди:

– Я считаю, что тебе лучше остаться здесь.

Мне вспомнился Лильберн и то, как я оцепенела, вместо того чтобы бежать, когда Лукас велел мне уходить из дома.

– Я знаю, что допускала ошибки…

– Ошибки?! – рявкнула Алара. – Да ты вчера ночью чуть нас всех не угробила!

У меня пересохло в горле. Выходит, она все знала.

– Ты о чем? – обернулся к Аларе Лукас.

Она в упор взглянула на меня:

– А кто, по-твоему, смазал полосу из соли?