Непобедимые

И когда преследователь Антона Ивановича оказался рядом с пацаном, тот подставил ему подножку. Человек полетел головой вперед и грохнулся на землю. Это было жестко, потому что на такой скорости грянуться даже на матах в спортзале было бы больно. А здесь, где валялись вперемешку гравий, мусор, какие-то щепки, без травм при приземлении нереально остаться. Так и получилось — колени упавшего превратились в кровавое месиво, черные джинсы изорвались в лоскутья, перемешавшись с лохмотьями кожи. В левую ладонь несчастному сантиметра на два впился большой осколок стекла, правая кисть подвернулась так, что запястье оказалось вывихнуто. И в довершение всего преследователь разбил лицо.

Пацан ошалело смотрел на то, что сделал. И тут из-за деревьев показались еще четверо бегущих мужиков. Ребята мгновенно представили, во что их могут превратить четверо здоровенных крепких дядек, и картина эта им категорически не понравилась.

— Атас, сваливаем! — взвизгнул пацан, подставивший ножку бандиту.

Подростки сорвались с места и растворились среди деревьев. Четверо преступников, не замедляя хода, пробежали мимо своего пострадавшего товарища — сейчас для них Каратаев представлял основную цель.

Каратаев не заметил, что на одного противника стало меньше. Да если бы и заметил, это еще ничего серьезного не значило. В конце концов, четверо крепких и тренированных врагов — многовато для реального боя. Это только в кино можно запросто расшвырять врага, превосходящего числом. В жизни, к сожалению, это далеко не так.

Однако финиш забега был хорошо виден. Это был спуск к отстойнику — пологий гравийный склон с торчащими кочками прошлогодней травы.

Каратаев едва не навернулся, когда помчался по скользкому склону. Размахивая руками для поддержания равновесия, чертыхаясь, спотыкаясь каждую секунду, он понесся вниз, где блестело водное зеркало. Кое-как удержав равновесие, Антон Иванович остановился на самом краю берега. Еще три шага — и он бы упал в воду.

Каратаев с трудом удержался, чтобы не выхватить пистолет и не положить четырьмя выстрелами своих противников. Остановило его только то, что четыре трупа — это явный перебор. За такое его не погладит по голове никто, даже президент Орлов, склонный прощать своему лучшему агенту очень многое.

Под подошвой левого ботинка почувствовалось что-то твердое. Каратаев нагнулся, пальцы ощутили прохладную граненую поверхность. Это была здоровенная гайка — еще один из элементов берегового мусора. Каратаев схватил этот снаряд, размахнулся и запустил им в одного из преследователей. Коротко просвистев в воздухе, гайка звонко врезалась прямо в лоб противнику. Издав странный звук — нечто среднее между кваканьем и всхлипыванием, тот опрокинулся на спину и остался лежать неподвижно. «Стоило по поводу пистолета напрягаться!» — со злым азартом подумал Антон Иванович и припустил вдоль берега.

Водитель «пежо» мчался сломя голову. Только до предела обострившиеся инстинкты спасали его от множества травм на скользком берегу. Ледяная ярость застила ему глаза, превращая окружающую темень в багровый кисель, в котором он двигался, как акула в плотной морской воде. В таком состоянии бандит не почувствовал, как его мобильный телефон вывалился из кармана и с тихим хлюпаньем упал в воду.

Каратаев решил, что бежать хватит. Теперь все они находились в углублении, окруженном берегом. Единственное место, откуда всех было бы хорошо видно, — это другая сторона водохранилища. Но до заборов было еще метров триста. Трое противников выскочили из-за склона. Пистолет в руках генерала грохнул дважды. Двое упали навзничь с аккуратными дырочками во лбу. Третий остановился, побледнев. Генерал держал его на прицеле. Прошло секунды две, и Каратаев понял, что у этого типа нет огнестрельного оружия.

— Стоять ровно, — сказал генерал ледяным тоном. — Хотя, если очень хочется, можешь и подергаться немного. С удовольствием продырявлю тебе колени.

Глядя исподлобья, бывший преследователь, в мгновение ока превратившийся в жертву, поднял руки. Грудь его еще вздымалась после забега по берегу отстойника.

— На кого работаешь? — спросил генерал.

— Много будешь знать — скоро состаришься, — усмехнулся противник.

— Я и так уже не молодой, так что сделай мне приятное: не заставляй проделывать в тебе лишние дырки и вообще портить твой организм. Он ведь тебе, наверное, еще дорог. Еще раз: на кого работаешь?

— На тех, кто тебе не по зубам, — усмехнулся противник.

— Ты моих зубов еще не видел, так что не зарекайся. Кстати, лично тебе их хватит по самое «не хочу». Так что, парень, даю тебе еще минуту. Потом пеняй на себя.

Противник молчал. Держа его на прицеле, генерал сказал:

— Мобилу дай. И не говори, что у тебя ее нет. Только резких движений не делай, а то я от природы нервный.

Тот не двинулся с места. На лице играла глумливая улыбка. Каратаев мысленно отсчитывал секунды. Минуту обещал — пусть так и будет. Наверняка ведь этот тип тоже считает секунды. И наверняка предвкушает, как ему оставят роскошную дырку в коленной чашечке. Глядишь, нервишки и не выдержат.