Непобедимый (СИ)

— Ты куда сейчас, домой? — спросила Оля, когда мы остановились возле ее подъезда. — Осторожнее, уже стемнело.

Я поцеловал девушку.

— Нет, я на склад. Сегодня моя смена. Буду отдыхать после турнира и отсыпаться. Я тебе завтра позвоню, когда с института приеду. Хотя, может быть, и на стадион загляну, а потом к тебе.

Оля огляделась и поцеловала меня. Во дворе как раз полно народу, на детской площадке играли дети, на скамейках сидели старушки и мамочки, болтали между собой и грызли семечки.

На нас как будто никто не обращал внимания, но я знал, что не так. Меня уже тут видели несколько раз, успели оценить и перемыть все косточки.

— Ну все, иди, — Оля слегка подтолкнула меня в грудь. — Потом созвонимся.

Она побежала к подъезду, а я отправился обратно к арке. Тогда я еще не знал, что сегодняшняя смена на складе будет самой жаркой за все лето.

Глава 21

Дела на складе

Склад лома находился в нашем же районе, только в другой его части, там, где находились другие хранилища АЗЛК.

Огромные складские помещения, сложенные из кирпича, размещались в строгом порядке на улице Артюхина, огороженные трехметровым забором и колючей проволокой по периметру. Отец устроил меня к знакомому, заведующему хозотдела, в ведении которого находились водители грузовиков и сторожа, охраняющие завод и склады.

Я отвечал за территорию в три квадратных километра, на которой были разбросаны квадратики складов. Сторожка располагалась в небольшом одноэтажном здании, больше похожем на собачью будку.

Квадратура около восьми метров. Впрочем, это тесное помещение чертовски уютное, хоть и предназначено только для мужского проживания.

Любая женщина пришла бы в ужас, если бы увидела продавленный пол из старых скрипучих досок, старинный дубовый стол в углу с полками по обеим сторонам до самого низа и заваленный всякой ерундой вроде газет, журналов, книг, шахмат, а еще древний кожаный диванчик у стены с потрескавшейся коричневой обшивкой.

На стенах обрывки обоев, плакаты машин и девушек в откровенных нарядах из западных журналов и календари еще с пятидесятых годов. А в дальнем углу тоже старомодный шкаф для бумаг из резного дерева, своего рода произведение искусства.

Раньше такой шкаф наверняка стоял в кабинете какого-то высокопоставленного партийного деятеля и мог рассказать немало тайн и секретов из его биографии. Сейчас этот изысканный кусок дерева неведомыми путями попал сюда, а в будущем после реставрации стоил бы бешеных денег.

Рядом со шкафом старенький холодильник «ЗИЛ-Москва», тоже пятидесятых годов выпуска, на двести сорок литров объема, белый и с горизонтальной металлической ручкой. Открывался с легким щелчком.

Я такие видел даже в двадцать первом столетии. Работали безупречно, могли дать фору даже тогдашним новейшим морозильникам с сенсорной панелью и удаленной регулировкой. Надо только чистить регулярно морозильную камеру от льда. Вот что значит советское качество.

Еще на стене тихонько тикали часы, а в углу стояла печка «буржуйка», хотя в домике имелось отопление. Возле печки электрическая плитка, чтобы разогреть ужин, а еще кипятильник. Весь этот хаос вместе создавал необъяснимый уют.

Я отдыхал тут душой и телом в ночные часы. Тут всегда невероятно тихо, как в лесу, только иногда собаки лают. Когда я ложился на диванчик после обхода, то засыпал мгновенно, едва только голова касалась подушки.

Сейчас я остался один после ухода дяди Жоры, ворчливого старика, когда-то высокого и стройного, а сейчас согнутого, вечно смолящего папиросы и сердито шевелящего кустистыми седыми бровями. Он сказал, что не выспался.

— Всю ночь эти окаянные лаяли, — бурчал он. — Пристрелить уже хотел под утро, но у нас патроны холостые. Пальнул пару раз для острастки, они убежали.

Это он про охотничье одноствольное ружье ИЖ-К 16 калибра с прикладом и ложей из полированной березы. Я уже наигрался с этой древней игрушкой.

Состояние ствола там далеко не идеальное. Видно, что давно уже в эксплуатации. На внешней стороне ствола много царапин. Внутри есть сыпь от усталости металла.

— Что-то сердце у меня того, дергается, — сказал он, уходя. — Ты это, как обычно там, присматривай, понял?

Я кивнул. Лет дяде Жоре уже за шестьдесят, старик на пенсии, но еще хорошо держится, крепкий, как столетний дуб.

В любую погоду носит черный военный бушлат, двубортное полупальто на теплой подкладке с двумя рядами пуговиц из сукна, тельняшку и кирзовые сапоги. Когда-то служил на Дальнем Востоке, в составе пятого Тихоокеанского ВМФ, с базированием во Владивостоке.

Сейчас он наклонился и быстро напялил на себя сапоги. Ноги по старой привычке обмотаны портянками, носки дядя Жора не признавал.

— Вы там капли какие примите, — посоветовал я, держа бушлат наготове. — К врачу бы сходили. Проверились.

Старик махнул рукой.

— Да чего они могут, эскулапы эти. Только еще больше застращают. Обследования всякие, трубки глотать! На черта оно мне вообще? Ты это, кстати, чего опоздал? За бабами бегал?

В домике два окошка, закрытых плотными тюлевыми занавесками. Вместо карниза изогнутые тонкие палки.