Непобежденный

Мышцы на шее жгло от малейшей попытки повернуть голову, и Катон изо всех сил пытался сосредоточиться. Бунтовщики окружили телеги, в воздухе стоял грохот и звон оружия, крики и резкие выдохи сражающихся. Тот, кому Катон разрубил пальцы, попытался пятиться, но его товарищи не пропустили его, напирая и снова прижимая к щиту Катона. Глянув поверх щита, Катон увидел лицо противника в считаных дюймах от своего. Ровесник, с густыми темными бровями и грязными прядями курчавых черных волос. Его глаза расширились от ужаса и ярости, губы раскрылись в оскале, обнажив неровные зубы. Бунтовщик ухитрился высвободить здоровую руку и схватился пальцами за край щита, пытаясь сорвать его с руки римлянина. Катон ударил вперед головой, стиснув зубы, чтобы стерпеть резкую боль в шее. Налобник шлема ударил в лоб бунтовщику и рассек кожу. Катон ударил еще раз, раздирая рану, и по лбу противника заструилась кровь, ослепляя его. Но он все так же пытался отвести щит в сторону, и ему это удалось. У Катона открылось лицо, и противник попытался вцепиться в него зубами. Катона окатило несвежее дыхание с чесночным перегаром. Опустив голову, чтобы шлем защищал его, Катон снова ударил лбом, одновременно изо всех сил тыча вперед мечом, в живот противнику. От каждого удара противник дергался, хватая ртом воздух, но уйти ему было некуда, сзади напирали его товарищи, и ему приходилось принимать на себя удары мечом один за другим.

Напрягая все мышцы, Катон сделал полшага назад, а затем резко шагнул вперед, ударяя противника щитом и прижимая его к тем, кто напирал на него сзади. Затем Катон снова отшагнул, и бунтовщик рухнул на колени. Но его уже схватили за ворот и отшвырнули в сторону. Катону жгло болью шею, у него плыло в глазах, и он с трудом сдержал тошноту. Перед ним оказался гигантского размера бунтовщик, на полголовы выше его ростом, широкий в плечах, как Макрон. На нем был шлем легионера и короткая кольчуга, а на его левой руке был круглый щит. Противник замахнулся мечом и рубанул сверху. Лезвие меча блеснуло в меркнущем свете, и Катон едва успел поднять щит вверх и в сторону, чтобы отбить удар. Но сила удара была такова, что меч прорубил оковку щита и на несколько дюймов врезался в склеенные накрест деревянные пластины.

Клинок крепко застрял в щите, и бунтовщик дернул его, пытаясь вытащить, с такой силой, что едва не вырвал щит из онемевших пальцев Катона. Катон едва удержал его, но его левая рука отлетела в сторону. Противник изо всех сил дергал меч, пытаясь освободить его. Но затем, заревев от гнева, он ринулся на Катона, толкая его и прижимая щитом. Пальцы Катона не удержали рукоятку щита, и он упал навзничь, посреди стоящих гвардейцев. Гигант выпустил рукоять меча, отбросил его в сторону вместе со щитом и выхватил длинный кинжал, наклоняясь, чтобы добить вражеского командира, прежде чем его место в строю займут его товарищи.

— Выкуси, тварь! — заорал Пульхр, стоя на телеге. Гигант поднял взгляд, и в то же мгновение копье центуриона ударило ему ниже шеи, над ключицей. Гигант заревел от шока и гнева, и его крик перешел в предсмертный хрип. Завалившись на бок, он столкнул в сторону Криста, и тот врезался боком в телегу. Пульхр крутанул копье двумя руками, будто вертя огромным черпаком в котле, а затем выдернул его. Хлынул поток крови. Бунтовщик пошатнулся, дрожа все телом, и рухнул на колени рядом с телегой. Его лицо перекосилось от боли, толстые губы зашевелились, и он выплюнул сгусток крови в лицо врагам, а затем упал ничком. На мгновение все замерли.

— Чего ждете?! — заорал Пульхр. — Закрыть брешь!

Двое гвардейцев шагнули вперед, на место Катона и Криста, смыкая щиты и выставляя копья. Гибель товарища явно охладила боевой пыл бунтовщиков, стоявших в первых рядах, но стоящие сзади, не видевшие этого, напирали, толкая их на копья.

Катон приподнялся на локтях. От удара при падении у него сбилось дыхание, и он с трудом пытался вдохнуть. Один из гвардейцев положил копье и наклонился, чтобы помочь ему встать.

— Командир? Ты ранен?

Катон мотнул головой и уже хотел было приказать гвардейцу взять копье и быть готовым к бою, когда тот вдруг широко открыл рот от удивления. Посмотрел вниз и увидел глубокую рану на пятке. Сухожилие было разрублено, и гвардеец рухнул на колени. Позади него Катон разглядел ползущего в темноте под телегой бунтовщика. Тот замахнулся мечом, чтобы снова ударить. Катон схватил древко копья и, прицелившись, ударил изо всех сил. Он бил одной рукой и не мог вложить в удар вес, но острие копья проткнуло противнику правую руку, и тот дернулся, поспешно отползая, за пределы досягаемости копья.

— Пропусти, — прохрипел Катон раненому гвардейцу, и тот с трудом откатился в сторону. Теперь Катон лучше видел цель и, поднявшись на колени, ударил копьем, держа его двумя руками. Они начали обмениваться ударами в темноте, не в состоянии попасть друг по другу.

— Крист! Сюда. Помогай!

Трибун изумленно поглядел на старшего по званию, который извивался, лежа под телегой.

— Давай, чтоб тебя! — рявкнул Катон.