Неподвижно летящая стрела

Женщина так побледнела, что Дина испугалась. Казалось, она вот-вот грохнется в обморок, но этого не произошло. После недолгой паузы Альбина затравленно произнесла:

— Значит, все… теперь помощи ждать совсем неоткуда, — и, спотыкаясь, вышла из номера.

Дина чувствовала себя прескверно. Собственно говоря, это же она заварила всю кашу — вот кто ее за язык тянул?!

С другой стороны, когда она предлагала помощь Альбине, то была уверена в согласии Марка. Всегда добрый и отзывчивый, сейчас он проявлял странную неуступчивость. И мотивы его поведения были совсем не понятны Дине.

— Марк, что случилось? Я не узнаю тебя.

— Все нормально, расслабься.

Он сел на диван и взял в руки пульт от телевизора.

— Неужели тебе не жаль парня?

— Жаль. Но от меня, как я понимаю, вовсе не жалости ждут. Я с собой не взял ни квитанций, ни ордеров, ни компьютера. Хотя это не может являться основной причиной. Основная причина — я не хочу. Это дело потребует от меня слишком больших эмоциональных затрат.

— Но…

— Дина, — резко прервал жену Марк, — у меня есть правило: я никогда не участвую в деле, если эмоционально не могу быть беспристрастным. Так что парню этому я сочувствую, но именно поэтому защищать его не могу.

— Я не могу поверить, что это говоришь ты!

— Дина, собирай, пожалуйста, свои вещи. Через два часа нам нужно будет выезжать. А я пока посплю.

Марк демонстративно разлегся на диване и включил телевизор.

— Ну и спи, — смиренно вздохнула Дина. — А я пойду, пройдусь. Не переживай, сумку я уже почти собрала.

— А чего мне переживать, ты ж свои вещи забудешь, не мои.

Дина усмехнулась. За год брака она достаточно хорошо успела узнать Марка: если он злится, значит, чувствует, что неправ.

Едва за Диной закрылась дверь, Марк выключил телевизор и встал. Вот уж воистину — сколько бы ты ни бежал от прошлого, оно все равно догонит тебя…

* * *

Двадцать четвертое декабря тысяча девятьсот девяносто пятого года, канун католического Рождества

Марк, Лиза Панина и Игорь Марновский, запершись в кабинете физики, рисовали новогодний плакат — елочки, лошади, Дед Мороз в санях.

— Может, надо было усадить дедулю в автомобиль? — скептически осмотрев не задавшуюся заднюю левую ногу лошади, спросил Марк, а Игорь возразил:

— Это пошло. У нас все будет традиционным — шуба, посох и длинная борода.

Игорь — трогательный романтик, безответно влюбленный в Лизу. Лизе не нравится невысокий очкарик, она неровно дышит к статному темноволосому Марку и ничуть не скрывает этого.

— Фу, никакого воображения, — скривила она губки, нежно глядя на Марка. — Пусть лучше будет машина.

— А я согласен с Игорем: моя идея так себе, ниже среднего. Пусть будут лошади. Разной масти.

Марку лишь льстит интерес Лизы, но не более того. Игорь же — друг, и ради этого даже приятно отойти в сторону.

Когда картинка была нарисована и оставалось только ее раскрасить, пришел Олег.

— Чем занимаетесь? О, какой дедуля! Давайте я халатик ему покрашу, — он обмакнул кисть в красный цвет и принялся елозить ею по бумаге.

— Ты слишком много берешь краски, — скептически заметил Игорь.

— Так и крась сам, — бросил кисточку Олег. — Лучше гляньте, что у меня есть. У деда в закромах нашел. Настоящая драгоценность!

Он достал блокнот, раскрыл его, и на стол вывалилась старая розовая марка.

— Фу, какая страшная, — брякнула Лиза.

— Ты ничего не понимаешь, — снисходительно отмахнулся Олег. — Недавно такую же в Америке продали за миллион долларов.

— За сколько?! — не поверила своим ушам Лиза. Она взяла в руки маленький затертый прямоугольничек и поднесла его поближе к глазам. — Ничего не понимаю. Что в ней такого?

— А я понимаю, — сказал Игорь, придвигая к себе марку и внимательно рассматривая ее. — Три цента. Была выпущена в шестидесятых годах девятнадцатого века. Не уверен, дадут ли миллион, но много — это точно.

— У, да ты знаток, — усмехнулась Лиза. — Сходи лучше, воды принеси. Эта уже вся грязная.

— Я схожу, — встал Марк, которого изрядно утомила и сама Лиза, и ее кокетливые прижимания к нему.

Он взял стакан и быстро вышел. На полдороге к школьному туалету его догнал Олег.

— Слушай, а у тебя с Лизкой что?

— У меня лично — ничего.

— Серьезно? А я думал, у вас роман.

— Нет.

— А как ты думаешь, я ей нравлюсь?

— Слушай, — Марк остановился и в упор посмотрел на Олега. — Почему бы тебе самому обо всем этом Лизу не расспросить?

Олег пытался и дальше разговорить Марка, но вскоре, поняв всю бесполезность этого занятия, отстал и вернулся в класс. Марк в одиночестве спокойно вымыл стакан и набрал в него чистой воды. Когда он вернулся в кабинет, все трое — Игорь, Олег и Лиза — сидели с красными лицами. Старинная марка исчезла.

Олег обвинял обоих. Лиза обвиняла Игоря. Марк принялся его защищать. Да, он был уверен, что Игорь не мог взять марку, а потому сразу и безоговорочно поверил, что ее присвоила себе Лиза.

Спустя два дня был суд чести. На общем собрании от Лизы потребовали марку вернуть, но вместо этого она, придя домой, наглоталась таблеток.