Непоправимый брак

Петру он позвонил, передав сына воспитательнице. Когда заместитель ответил, Борис подходил к машине, поймав себя на том, что озирается, как идиот.

Зря он не стал вызывать ментов, когда охранник ресторана это предложил. Сейчас точно знал бы, пытались его убить или нет.

– Петр, я хочу поехать на завод, – сказал Борис.

– Давай. Я уже здесь, – равнодушно ответил заместитель, как будто давал Борису разрешение посетить собственный объект.

Впрочем, Борис привык относиться к бывшему руководителю, как к старшему.

Подъезжая к заводской стоянке, он почувствовал, что наполняется тоскливым страхом. Выходить из машины не хотелось, он немного посидел, оглядываясь. К проходной подошла женщина, скрылась за стеклянной дверью. Молодая, в ярком коротком платье с открытыми плечами.

Определенного дресс-кода на предприятии не существовало, но в центральном офисе никто не позволял себе являться на работу в почти пляжной одежде. Нужно намекнуть заводской администрации, машинально отметил Борис.

К стоянке вплотную подходила стена деревьев. В десяти метрах за деревьями был забор, огораживающий территорию, но о нем знали только работники завода. С трассы забор не был виден даже зимой.

Выходить из машины не хотелось, но Борис себя заставил. Хотелось пригнуться, но он заставил себя и этого не делать.

Не хватало еще, чтобы над ним потешались собственные сотрудники.

Единственное, чего он не смог, это идти спокойно и медленно. До проходной Борис почти добежал и вздохнул с облегчением, только оказавшись около охранника.

Петр и Дементьева тестировали приборы. Они одновременно вежливо поздоровались с Борисом и уставились на него, ожидая указаний. То есть это Дементьевой нужны были ЦУ, Петр смотрел равнодушно, как на ненужную помеху.

– Брака много? – поинтересовался Борис, чтобы что-нибудь спросить.

– Совсем нет, – испуганно призналась Дементьева. – Не понимаю, в чем дело. У Николаича треть в отходы шла.

– Разбирайтесь, – бросил Борис.

Слоняться по цехам ему не хотелось, он поднялся в кабинет, который был здесь для него оборудован, вызвал начальника отдела сбыта, потом главного бухгалтера.

Все на заводе шло хорошо. Впрочем, он и раньше это знал.

Делать ему здесь было нечего.

Борис снова зашел в цех, узнал, что Петр отправился в столовую. Звонить и докладывать, что уезжает, Борис не стал. В конце концов, начальник он, и отчитываться должны перед ним.

Было жарко и ветрено. Ветер теплый, приятный. Жаль только, он поднимал пыль и заставлял щуриться.

Страха, который утром гнал его бегом к дверям проходной, больше не было. Борис о нем даже не вспомнил. Подошел к машине, на ходу доставая ключи, и неловко их уронил.

Выстрел раздался, когда Борис, чертыхнувшись, за ними наклонился.

* * *

Миша, радуясь, что поедет с отцом, торопливо крикнул Инне:

– Пока! – и вырвался, когда она наклонилась его поцеловать.

Она не нужна не только мужу, сыну тоже.

Инна понимала, что это просто депрессия, Миша ее очень любит. В отличие от Бори.

С депрессией нужно было что-то делать, невозможно больше чувствовать себя чужой в собственной квартире.

Инна посмотрела, как Боря с Мишей садятся в машину.

Сделать можно было только одно – развестись и начать новую жизнь.

Правда, в этом случае она лишит собственного ребенка отца. Приходящий папа – уже не то.

Не факт, что Миша когда-нибудь ей это простит.

Напрасно она так долго боялась, что Борис уйдет от нее к Анфисе, это для всех было бы самым лучшим вариантом.

Оставаться весь день наедине со своими мыслями было ужасно. Инна решительно достала косметичку, подвела глаза, что делала крайне редко, накрасила ресницы. Равнодушно отметила, что макияж сделал ее настоящей красавицей.

Впрочем, она и без косметики не была дурнушкой.

Открыв шкаф, поколебалась, хотела достать яркое платье без рукавов, но почему-то опять вытащила джинсы.

Она будет гулять по Москве, зайдет в какой-нибудь ресторан, посидит на веранде, рассматривая прохожих.

И придумает, как ей жить дальше.

Инна сунула в сумку кошелек с банковскими картами и неожиданно вспомнила, что сегодня понедельник и прямо сейчас она может поплавать в бассейне.

Полугодовой абонемент в бассейн подарила ей мама. Та старалась держаться в хорошей физической форме и не понимала дочь, которая ездить в бассейн ленилась.

Получив абонемент, Инна дважды поплавала с мамой по соседним дорожкам, а потом под разными предлогами от совместного досуга отказывалась.

Инна выдвинула ящик книжного шкафа, нашла абонемент. Он еще действовал.

Ехать в бассейн с накрашенными глазами было глупо, но умываться она не стала, захватила купальник и тапочки и спустилась к машине.

Знакомую девушку-тренера она увидела, едва показав абонемент охраннику. Попыталась вспомнить, как ее зовут, но не смогла.

– Инночка! – Девушка тоже ее увидела и заулыбалась так радостно, как будто полгода мечтала об этой встрече. – Ваша мама уже приехала, она в кафе пошла.

Мамина способность устанавливать приятельские отношения с любой обслугой не переставала поражать Инну. Мама была в курсе дел парикмахеров, массажистов и даже уборщиц в подъезде.