Непорочная для Мерзавца

— Я просто с ума от тебя схожу, — говорит Дима, взбираясь сверху, зажимая мои ноги своими коленями.

Мне не нравится чувствовать себя беспомощной, и первая попытка вырваться приходит неосознанно. Я толкаюсь, вытягиваю спину, мотаю головой в безмолвной попытке провопить свое категорическое «Нет!»

— Шшшш, — успокаивает он. — Я не буду до конца, не заводись, маленькая.

Но уговорить себя лежать без движения никак не получается. Это все равно, что лежать на раскаленных камнях под солнцем, и не замечать слезающую кусками кожу. И хочется схватить Диму за щеки, заставить посмотреть мне в глаза и до сорванного горла орать, почему же он не видит, что что-то не так. Со мной, с ним, с нами?

Кто-то стучит в нашу дверь. Дима вскидывается, мотает головой и смотрит на меня так, будто только что проснулся и не понимает, как мы очутились в одной постели. Время позднее, но я заранее благодарна любому, кто вторгся в этот поганый сон наяву.

— Прости, ради бога… — Он сдавленно дышит и после третьего удара, кричит: — Да иду!

Только когда он выпадает из зоны моего личного комфорта, я перевожу дыхание.

Меня словно заново запустили, подключили к аппарату после кратковременной остановки сердца. И порция живительного лекарства из баллончика, тает на языке.

Дима возвращается через минуту с полным подносом всяких фруктов и бутылкой вина в ведерке со льдом. Обслуживание в номер здесь по часам, но для постояльцев их «люкса» особые привилегии. И мне противно от того, что я наслаждаюсь ими, будто имею на это право, будто уже заплатила аванс своим телом.

— Прости, маленькая, — он выглядит искренне огорченным из-за того, что перегнул палку.

А я чувствую себя полной стервой, потому что чувствую облегчение, что хотя бы сегодня мы не переступим ту самую черту.

Глава девятая: Габриэль

Я люблю первоклассные гостиницы, потому что в них есть просто роскошные крытые бассейны для таких, как я, любителей задать телу предельную нагрузку в шесть утра.

Все нормальные люди, прилетая на Бали, отсыпают жопу минимум до полудня, а я, закинув на плечо полотенце, собираюсь задать своим мышцам жару.

Но в общем, это все та еще хрень, потому что мне просто хочется свалить из номера. Из номера, в котором от Киры меня отделяла только треклятая стена. И я дошел до того, что проснулся в три часа ночи с вполне оформленной мыслью, что я запросто, если захочу, могу вывалить ее кулаком и вытащить грязнулю из дядиных объятий. И вот с таким говном в голове я сражался до самого рассвета, а теперь, проиграв, бегу с поля боя.

Бассейны для плаванья находятся на противоположной стороне, и когда я прихожу, персонал гостиницы как раз раскладывает на лежаки свежие полотенца. Завидев меня, девочки в форменных костюмчиках, тут же подбираются, но я прохожу мимо, даже не взглянув. Никогда не понимал тяги к излишне загорелым, словно пережаренная курица-гриль, девушкам. К тому же коротышкам. И совершенно одинаковым. Не конфетное ассорти, а заводской брак: вроде и должны быть одна в одну, но почему-то отличаются и это бесит.

Я успеваю сделать пару кругов, разогреться до энергичного заплыва, когда замечаю возню с другой стороны. Смахиваю воду с волос, но она все равно течет по ресницам и слепит, мешая сосредоточиться. Либо я окончательно спятил, либо это действительно Кира. В каком-то нелепом, полностью на хрен закрытом купальнице кислотого желтого цвета, словно она на полставки подрабатывает ловушкой для насекомых.

Она останавливается у края доски, вертит в руке шапочку для волос, как будто плавать в ней или без нее — вопрос, без которого завтра не взойдет солнце. Но все-таки откалывает шапочку на лежак и медленно идет по доске, к самому краю.

Сосредотачивается, поднимает руки и делает вдох, а потом подпрыгивает на одной ноге, чтобы, сделав почти профессиональное сальто, с головой уйти под воду.

Я что есть силы тараню ладонью висок, выколачивая эту картинку, потому что мне ни хрена не нравится, как основательно я на нее залип. Понятия не имел, что она умеет такое вытворять. Может быть, девочек из эскорта учат и таким трюкам? Слышал, что некоторых в самом деле обучают делать минет и картинно стонать, чтобы заказчик точно знал, что за свои деньги отжарит ее по полной.

Кира замечает меня сразу, потому что от того места, где она всплывает, до меня чуть больше одного касания. И паника в ее глазах превращается в штормящий всяким зеленым дерьмом океан, и меня туда втягивает, словно в воронку.

Она подбирается, быстро плывет до лесенки и выходит наружу, но я все равно догоняю ее около лежака и успеваю завладеть полотенцем до того, как им оно попадет Кире в руки.

— Отдай, пожалуйста, — просит она, и, если честно, я бы взял эту ее вежливость и подтерся ею, потому что большего эти слова не стоят.