Непосланный посланник

Ничего не говоря, я сполз со стула и, шаркая ножками, пошел к коридору. Уже на выходе из кухни я обернулся и заметил, как комиссар что-то быстро-быстро строчил в своем блокноте…

Добравшись до своего места, я тут же вырубился и проснулся лишь тогда, когда меня кто-то начал сильно трясти.

– Вставай, сонная тетеря. Быстрее. Время уж скоро к обеду, а ты все дрыхнешь, – оказалось, это бабушка нависала надо мной и недовольно трясла меня за плечо. – Там машина из крепости пришла. Боец такой ушастенький внизу стоит. Говорит, от Ефимки. Мол, он тебе экскурсию в крепость обещал. Быстрее поднимайся, негоже служивого ждать заставлять.

После таких слов я буквально подпрыгнул над постелью.

– Ну здравствуй, – внизу меня действительно ждал лопоухий красноармеец, улыбающийся во все свои зубы. – А товарищ комиссар говорит: племянника моего встретить надо. Давай-ка залазь в кабину. Чай, не ездил еще на таком! Машина – зверь! Полторы тонны берет, – не унимался паренек, продолжая болтать. – Держись, сейчас поедем… А что молчишь? Машина не понравилась? Эх же, я дурень! Товарищ комиссар же говорил, что тяжело, мол, тебе пока говорить….

Ну и на этом спасибо! Вздохнул я с облегчением, решив еще немного побыть молчуном. Как выяснилось, в таком случае удается от человека узнать гораздо больше.

И все же я вздохнул с облечением, когда мы добрались до ворот. Судя по характерным башенкам, это были Тереспольские ворота.

Сильные руки красноармейца спустили меня с кабины, и я оказался в нескольких шагах от дощатой поверхности моста, ведущей к красно-каменной твердыне… Брестская крепость.

Словно возникла из средневековья часть крепостной стены вместе с высокой двухэтажной башней. Массивная, приземистая, таращившаяся во все стороны амбразурами окон, она смотрелась грозной преградой на пути любого врага.

– Сильно?! А то! Крэпасц, она, матушка, така, кого хочь напугает, – рассмеялся боец, замечая мой ступор. – Пошли, товарищ комиссар ждет, наверное, уже.

Его голос доносился ко мне словно из тумана. Он был ватным, нечетким. «Что он там гундосит? Бог мой, это же Холмские ворота…» Я шел, еле передвигая ноги, и немигающими глазами всматривался в красную громадину. «Они же совершенно целые!» Было совершенно дико видеть все это целым, абсолютно неповрежденным. Я же прекрасно помнил другими эти ворота и стены, в моем времени покрытые, словно сыр, трещинами, выемками, зазубринами, выщерблинами.

– Отстаешь, боец! – не унимался смеющийся красноармеец, останавливаясь и поджидая меня. – Давай быстрее.

Сейчас крепость казалось картинкой, сверкающей новизной и прилизанностью. Кирпичная кладка и брусчатка под ногами блестели после дождя, контуры бойниц и окон были ярко подведены белой краской. И даже нависавшие над воротами две башенки казались изящными и игрушечными. И в эти секунды, стоя под ярким июньским солнцем, мне даже кощунственной показалась мысль о том, что через пару суток все здесь превратится в самый настоящий филиал ада на земле. И с неба будут лететь снаряды тяжелых осадных орудий, мощные авиабомбы, а выбегавших через ворота крепости станут расстреливать немецкие пулеметчики.

– Вот здеся постой, – мой ушастый проводник довел меня до какого-то двухэтажного здания и, оставив одного на крыльце, исчез внутри. – Я мигом!

«Мигом он… Иди-иди, а я пока осмотрюсь». Я с любопытством таращился по сторонам, с трудом узнавая здания и постройки крепости. Многое, что в моем времени просто не сохранилось, сейчас возвышалось во всей красе. «Казармы… Все блестит, покрашено, побелено, подметено… А это что за здание? Его я что-то не помню. Это же будущая церковь! А сейчас это клуб, и сегодня в нем вроде должны кино про Чкалова показывать… А эти красавцы куда еще собрались?»

Мимо меня с залихватской песней вышагивала колонна красноармейцев. Четко печатая шаг, улыбаясь.

– Колька! Колька, твою за ногу! – раздался вопль позади меня, когда колонна начала исчезать в воротах. – Куды это вас? – мой проводник сломя голову слетел с крыльца и подбежал к конопатому бойцу, маршировавшему последним. – Мы же сегодня Чкалова должны смотреть.

Я тоже подошел к ним ближе.

– В полевой лагерь выводят нас, – огорченно махнул рукой конопатый боец. – Эх-ма, все люди как люди, а мы в поле сидеть будем, комаров кормить. И нагрузили ведь как верблюдов. Лейтенант приказал по четыре боекомплекта на руки выдать.

Ремень его действительно оттягивали не две, как обычно, а четыре поясные сумки с боеприпасами.

– Неделю назад ведь уже выводил нас в полевой лагерь. Теперь вообще очередь второго батальона, – прокричал конопатый и бросился догонять своих, которые уже были на середине моста.