Неповторимое. Книга 1

Мы встретились с командиром батареи лейтенантом Шелудько, как родные братья, на миг обнялись — и за дело. Я обрадовался, что два орудия были уже почти наверху. Шелудько хотел затянуть еще два — на других участках, но я сказал, что нет смысла рисковать — здесь уже проторены дорожки. Надо всем навалиться и поднять орудия наверх. «Лезу наверх и жду тебя с орудиями именно здесь», — сказал я ему и стал карабкаться по круче. Это взбодрило людей, прибавило энергии. Моя группа — разведчики, связисты и старший адъютант (начальник штаба) тоже быстро двинулись вслед за мной. А на верхотуре — как на семи ветрах — все и всех продувает и прострелива-ет — справа налево, слева направо и с фронта. Хотя наши передовые подразделения уже и были впереди метрах в 100–150. Мы броском рванули вперед, но все-таки одного радиста потеряли — Николая Цимбала. Он был замечательный воин и прекрасный человек. Когда у нас выдавалась минута затишья, он красиво играл на гитаре.

Все попрыгали в траншею, пересчитали людей — одного нет. Оказалось, Цимбала. Я послал двух разведчиков ползком обратно — разыскать его. Минут через 15–20 они волоком притащили его тело с буквально разорванным лицом. Его можно было узнать лишь по высокой статной фигуре и медали «За отвагу».

За это время два орудия уже включились в бой, еще два подняли наверх. Я связался с командиром батареи 76-мм орудий, чтобы сориентировать его — где лучше поднимать орудия, и он пошел по следу Шелудько.

Небо начало светлеть. Приближался рассвет, а вместе с ним и начались контратаки противника. Отыскав командира полка, я доложил обстановку с полковой артиллерией. С ним находились командир приданного артиллерийского полка и командир дивизиона нашего артполка. Огонь орудий и минометов сосредоточили на селе Войсковом, которое начал штурмовать 1-й стрелковый батальон. Командир старший лейтенант Иванов сам пошел в атаку в центре с одной ротой, с другой ротой, справа село атаковал начальник штаба батальона старший лейтенант Литвинчук. Слева, с третьей ротой, противника обходил и атаковал заместитель командира батальона по политчасти лейтенант Минаев.

С восходом солнца наши подразделения захватили большую часть села. Затем командир полка подтянул резерв и, организовав сильный огневой налет по позициям немцев, атакой выбил их полностью из населенного пункта. К утру полк закрепился всеми силами в первых двух траншеях противника и овладел большим селом Войсковое, по названию которого и обозначался в последующем во всех официальных документах наш плацдарм.

Немецкое командование понимало, какую опасность для них представлял наш плацдарм на Днепре. Поэтому с учетом опыта, который немцы приобрели в борьбе с нашими войсками на Букринском плацдарме, они уже в первый день ввели в бой 257-ю пехотную дивизию с целью сбросить нашу дивизию в Днепр. С утра и до обеда контратаки шли одна за другой, как в Сталинграде. Первые удары противника увенчались для него успехом — приблизительно к 14 часам он захватил два участка на нашем переднем крае. Затем сделал двухчасовую паузу, которую заполнила массированными бомбо-штурмовыми действиями авиация. При этом она наносила удары, действуя вдоль правого берега, чтобы не зацепить свои войска. А по левому берегу, т. е. по нашим штабам дивизионной и приданной артиллерии, по нашим тылам авиация обрушивала бомбовые удары с горизонтального полета. Надо отдать должное немцам — они оперативно отреагировали на наши действия. Видно, понимая, что Букринский плацдарм им уже не ликвидировать, поэтому они решили больше не позволить нам занять позиции еще где-либо, в том числе в районе Днепропетровска.

Временно прекратив активно действовать, противник решил, очевидно, провести перегруппировку. Чтобы не дать ему спокойно готовить последующие удары, мы тоже усилили огневые налеты — особенно по артиллерийским батареям противника, по скоплениям его живой силы. Одновременно, хоть и под огнем, мы проделали маневр: подтянули к наиболее опасным участкам орудия для стрельбы прямой наводкой, отрыли для них и для пехоты тоже окопы, провели частично минирование перед передним краем, усилили передовые подразделения личным составом, доставили боеприпасы и продовольствие, в том числе воду для питья. Кстати, о воде. Был на исходе сентябрь, но дни стояли жаркие, даже знойные, как в июле. Плюс накал схваток с противником. Бойцов мучила жажда, питьевой воды требовалось много, и, хоть Днепр был рядом — до воды рукой подать, во второй половине дня воды во флягах уже не было. Спускаться же кому-либо к воде запрещалось. Вообще, днем идти или ползти в тыл нельзя. Эта вынужденная и временная мера была принята командиром полка правильно. Движение назад могло действовать отрицательно на слабонервных. Поэтому первые трое суток мы капитально запасались водой в термосах только в ночное время.