Неповторимое. Книга 2

Но вернусь к командно-штабному учению. Заручившись поддержкой нового начальника штаба армии генерал-майора И. И. Белецкого, я практически смог на учении «подвигать» все подразделения полка, привлекая их на различных этапах отработки многих учебных вопросов. А что касается танкового батальона, то он выходил в центр Рыбачьего и совместно с полковой школой уничтожал «воздушный десант противника». Мало того, учебная группа танков выходила на полуостров Средний и отстрелялась там боевыми снарядами по мишеням, которые, по моей просьбе, были выставлены моряками из базы в Лиинахамари.

Учение прошло динамично, очень интересно. Все могли себя проявить. Фактически под «шумок» и под видом командно-штабного у меня получилось войсковое полковое учение, да еще и со стрельбами. Немного помешал нам поднявшийся сильный ветер, который продолжался целые сутки. К счастью, никаких бед он нам не принес, если не считать, что кое-где сорвало крышу и несколько лодок унесло в море. Были и неудобства: во время сильных порывов ветра нельзя было двигаться никакому виду транспорта.

Не обошлось и без домашних «картинок»: во время штормового ветра звонит мне жена по телефону на учение и говорит сквозь слезы, что у нас разваливается дом, что все скрипит, стонет и дом вот-вот рухнет. Я, естественно, как мог, успокоил ее и, перезвонив дежурному по полку, попросил его разобраться с обстановкой и передоложить. Через полчаса звонит и докладывает, что действительно дом сильно скрипит, но развалиться не должен — все щитовые дома скрипят. Конечно, с отъездом Белова можно было переехать в квартиру командира полка, но там затеяли перекладывать печи (одна стояла на кухне, а вторая — на две комнаты) и развезли этот ремонт на неделю. Вернувшись с учения, первое, что услышал от жены, было неожиданное заявление:

— Вон видишь гору Ракопахту? Так вот, если я здесь, на Рыбачьем, помру — похоронишь меня на этой горе.

Причем все это было сказано серьезно, сквозь слезы. Но ничего, все обошлось. А после этого ей пришлось увидеть и пережить столько всяких трудностей, значительно более тяжелых, чем на Рыбачьем.

Прожили мы август, сентябрь, октябрь. Дела стали заметно поправляться. Улучшили быт солдатам и офицерам. Тем офицерским семьям, которые жили в сборно-щитовых домах, помогли обить стены снаружи толстым слоем пакли, а сверху — вагонкой. Несколько десятков кубометров ее я привез из Мурманска — с того заводика, который организовал в 266-м мотострелковом полку. Правда, это пошло в обмен на несколько огромных прожекторов и большое количество кабеля, что я взял, конечно, у моряков.

Еще в августе вместе с начальником тыла я поехал осмотреть низменность, простиравшуюся от Озерка — поселка, где размещался штаб полка, до горы Ракопахта — это на юго-восточной оконечности полуострова. Оказалось, что там такие сочные травы, что не сыскать и в средней полосе страны. А у нас в каждом батальоне было по две коровы.

Спрашиваю:

— Почему вы не заготавливаете сено для коров?

— На то количество коров, что есть, мы заготавливаем. Да и нам еще сюда забрасывают.

— А почему вы не держите стадо?

— Да зачем? Нам присылают осенью мороженое мясо, у нас хороший естественный холодильник-ледник, и всего этого хватает до следующей осени.

— Думаю, что это не лучший вариант. Переговорите с тыловиками армии и округа и скажите, что есть такое мнение, чтобы с весны следующего года нам завезли телят. Они на этих выгонах за лето нагуляют столько, что мы по первому виду (финансов) будем иметь огромные накопления, которые в свою очередь сможем использовать в социальных интересах личного состава.

Забегая вперед, должен сказать, что к нашей идее отнеслись очень внимательно и оперативно. Тем более что мы обосновали ее предложениями и примерами из прошлого — финны на Рыбачьем откармливали скот. И действительно, в мае 1959 года нам большим сухогрузом завезли 500 телят, в основном бычков, килограммов на 150–200 каждый. А к ноябрю они весили уже около полутонны. Правда, мы подкупали и комбикорма. Фактически мы обеспечивали полк свежим мясом весь год. К тому же вылавливали большое количество трески. Рыба давалась солдатам и офицерам без ограничения. Так что продовольственное обеспечение личного состава было на высоком уровне.

Жизнь полка изменялась к лучшему. Чувствовалось, что появилась заинтересованность совершенствовать наши условия и понимание, что никто за нас этого не сделает. Многие осознали, что образ жизни, ее уют или дискомфорт — в наших руках. И это радовало.

И тут, как гром с ясного неба, прозвучало для нас совершенно неожиданное решение командования. Кстати, в унисон этому решению случилось странное явление природы, о чем, конечно, я обязан рассказать.

Но — все по порядку.

Итак, прожили мы август, сентябрь, октябрь. И вдруг звонит мне командующий армией генерал-лейтенант О.А.Лосик:

— Товарищ Варенников, хочу сообщить вам решение командования, имеющее исключительно важное и особое значение.