Неповторимое. Книга 2

В общем, получилось весьма удачно. Все угнездились, переночевали, а с утра начали обустраиваться, как было расписано по планам. К непрерывным звонкам штаба армии теперь еще добавились и звонки 116-й мотострелковой дивизии, которой продолжал командовать генерал-майор Ф. В. Чайка. Правда, сам комдив позвонил лишь один раз и, убедившись, что все идет нормально, оставил нас в покое. А дня через два-три я сам вынужден был связаться с Чайкой и, опираясь на прежние наши добрые отношения, сказать ему, что звонки замучили, не дают нормально работать. В связи с этим желательно, чтобы хотя бы месяц штаб и службы дивизии не беспокоили полк. Хорошо бы это подсказать и командарму. Буквально в тот же день мы почувствовали совершенно другой режим. Все ожили. Однако через пару дней вдруг звонит мне из Печенги командир 131-й мотострелковой дивизии генерал-майор Виктор Титович Ягленко:

— Валентин Иванович, дорогой! Ну, кого ты прислал мне в дивизию? Ведь половина из них — мочуны. Чем вы их там кормили-поили, что у них ничего не держится?

— Товарищ генерал, видимо, вам недостаточно точно доложили либо значительно преувеличили. Не исключено, что штаб армии под шумок сплавил вам людей из частей армейского подчинения. А наши солдаты в основном выглядят нормально.

— Да я не исключаю этого. И, кроме того, достоверно знаю, что они всех твоих пересортировали и самый низкий уровень сбагрили к нам, в Печенгу. Правда, надо отдать должное — стреляют хорошо. А вот на лыжах не только не могут ходить — стоять не могут: валятся, как снопы.

— Ну, зима-то только началась, все впереди. И на лыжах будут бегать — олень не догонит.

В общем, Ягленко отвел душу, и не больше. Такое правило: что получил — то твое, и изволь заниматься, как положено.

А наш теперь уже сводный полк набирал силу. Даже сейчас, вспоминая то время, благодарю судьбу, что она покидала меня в разные края, в том числе на Рыбачий. Это было просто уникальное место. Две трети года перевал закрыт, а морем добираться к нам в осенне-зимне-весенний период удовольствия мало — штормит. Поэтому мы жили по народной поговорке — «как у Бога за пазухой». Никто не мешал. И это самое главное: все, что наметил, обязательно сделаешь. А поскольку материальное обеспечение было отличным, то и темпы повышения уровня подготовки были высокие.

Конец 1958 года для меня был знаменателен двумя событиями: получением досрочно воинского звания «полковник» и хирургической операцией.

Совершенно неожиданно для меня состоялся приказ министра обороны СССР маршала Советского Союза Малиновского о присвоении мне воинского звания «полковник» досрочно. Не скрою, я был очень рад этому шагу со стороны нашего командования. Это, конечно, постарались и командир дивизии Ф. В. Чайка, и командующий армией О. А. Лосик, и командующий войсками округа А. Т. Стученко, и главнокомандующий Сухопутными войсками В. И. Чуйков. В то время получение звания досрочно вообще, а тем более — полковника — было крайне редким событием. И я не могу припомнить еще такого примера за всю длительную службу на Севере. А если учесть, что армия сокращалась, то это вообще было просто невероятно. Вместе со мной радовались все — и семья, и друзья, и весь полк. Это было искренне. Мы все считали, что такой шаг командования — это не только признание моих личных заслуг, но и оценка труда всего коллектива полка.

Но жизнь устроена так, что, хотим мы этого или нет, однако равновесие в состоянии чувств всегда поддерживается. Так было на этот раз и у меня. Вдруг я почувствовал боли в нижней части живота. Не придавая этому значения, ставил на ночь грелки (а это было вопреки процессу), пил различные обезболивающие средства. Однако состояние ухудшалось, и я вынужден был пригласить полкового врача. После беглого осмотра он установил, что у меня аппендицит. Несмотря на наступившую ночь и начавшуюся пургу мы отправились на двух ГТС (транспортерах) в госпиталь, куда предварительно позвонили, чтобы там готовились к операции.

Начальник госпиталя подполковник медслужбы Шахкильдян с группой своих работников был в отъезде, на Большой земле, но сотрудники меня встретили, быстро подготовили к операции, посвятив меня при этом, как и что будет делаться. На операционном столе я лежал под огромным круглым зеркалом с лампой. В этом зеркале хоть и с трудом я мог видеть часть своего тела, в том числе именно ту, которая попала под скальпель.

Операцию делал молодой старший лейтенант. Ему помогали две операционные сестры. Одна из них вместе с хирургом копалась в моих кишках (аппендикс оказался где-то внизу и плюс к тому образовались спайки) и подавала ему необходимый инструмент, вторая забирала ненужный инструмент и постоянно промокала хирургу лоб, который был в крупных каплях пота.