Неповторимое. Книга 2

Для меня этот приказ означал то же самое, что приказ Сталина «Ни шагу назад», но — в масштабе полка. Нам нельзя было делать ни одного шага в то болото, в которое засасывается личный состав. Действительно, как и говорил Сергей Иванович, солдаты носили такую форму одежды, которая им нравилась, а ротные и взводные командиры с этими матерыми нарушителями не хотели портить отношения. Никто никому не отдавал чести. Наиболее агрессивные могли организовать столкновения. Утром на подъеме поднимались не все, многие не выходили на физическую зарядку. Вечером, после сигнала «отбой», можно было встретить много праздно болтающихся.

Даже гражданский человек, а военный тем более, может представить, что это за войско. Изменить обстановку без резкого поворота офицеров в сторону выполнения уставов было, конечно, невозможно. Поэтому, накануне выхода приказа, я проводил работу с офицерами каждого гарнизона (батальона), где прямо заявил, что буду максимально поддерживать, поощрять, выдвигать по службе каждого, кто с рвением будет наводить порядок и поддерживать командира полка. Я объявил: «Дальше мы так жить не должны! Мы часть Вооруженных Сил, а не вооруженный анархический сброд». Пообещал также, что особо нуждающихся в замене в течение августа — сентября заменим. В то же время предупредил, что, если мне станут известны факты нейтрального отношения к моим требованиям или тем более саботажа, — приму к этим лицам самые суровые меры, вплоть до снижения в должности и отправки по замене на Большую землю — в районы, которые значительно хуже Рыбачьего.

Через штаб армии попросил, и мне прислали группу следователей, которые начали вести разбирательство по уже зафиксированным преступлениям.

Видно, мои обращения к офицерам возымели действие, тем более что в приказе было прямо записано: начальнику тыла полка полностью обеспечить весь личный состав установленной формой одежды взамен одежды с нарушениями (последнюю либо распустить на ветошь, либо сжечь). Для насаждения четкого распорядка дня всему офицерскому составу, командиру полка включительно, помочь личному составу выполнять необходимые процедуры в утреннее (с подъема) и в вечернее время, в том числе под руководством офицеров проводить физическую зарядку и самоподготовку. Всех нарушителей дисциплины разбирать перед строем батальона, а отличившихся — поощрять, в том числе представлением краткосрочного отпуска.

Было также дано указание, что с получением приказа командира полка командирам подразделений и особенно заместителям по политической части широко разъяснить всему личному составу значение приказа для решительного изменения жизни полка. Это многократно делалось и на политинформациях, и на политзанятиях, и на занятиях по изучению уставов, на что, как и на строевую подготовку (на последнюю выделялся ежедневно один час), было специально отведено в эти дни значительно больше времени. Теперь в каждой роте с помощью музыкантов раздавалась строевая песня. В выходные дни проводились спортивные праздники. Каждый гарнизон построил себе хорошие спортивные городки, материалы для которых мы получили в отделе фондового имущества Северного флота.

Между прочим, в приказе также было записано, что, в дополнение к Уставу, как временная мера, все военнослужащие, независимо от ранга, отдают друг другу честь и каждый из них обязан первым проявить эту инициативу. Кстати, я этим методом пользовался все 50 лет службы, а на Рыбачьем — с первого своего шага. Солдаты, да и офицеры, которым я при встрече первым отдавал честь, уверен, думали вначале, что к ним прибыл командир полка с какими-нибудь отклонениями (это по меньшей мере). Но со временем все встало на свое место — солдат еще издалека, наблюдая, что навстречу идет командир полка, приводил себя в порядок, поправляя головной убор, подтягивался и, перейдя на строевой шаг, четко отдавал честь. Может, кому-то покажется, что это мелочь и даже солдафонство, фактически же это рождало у воина высокие чувства благородства, уважения к воинским устоям, а следовательно, и к Вооруженным Силам и стране.

В целом положение стало со временем меняться. Правда, не обошлось и без тяжелых последствий. Дважды приезжал суд военного трибунала и проводил показательный процесс над лицами, грубо нарушающими дисциплину, не выполняющими Устав и оказавшими командирам физическое сопротивление. В обоих случаях нарушители получили значительные сроки. Судом офицерской чести судили трех офицеров. Процедура тяжелая, но отступать было нельзя. Правда, двум объявили только выговор, а третьего решили понизить в воинском звании от старшего лейтенанта до лейтенанта.

Одновременно офицеры, у которых положение явно улучшалось, и это видели все, конечно, широко поощрялись. Мне удалось добиться, чтобы несколько командиров рот и заместителей командиров батальонов могли уехать к новому месту службы. Вместо них замену не прислали. Это позволило нам в полку сразу выдвинуть целую группу офицеров на вышестоящие должности.