Неповторимое. Книга 2

Особо мы гордились зданием штаба полка. Двухэтажное, с центральным отоплением, широким парадным входом, вестибюлем, широкой свободной лестницей, ведущей на второй этаж, с большими светлыми окнами, просторными кабинетами и залом заседаний. В общем, штаб был роскошный, даже с некоторыми излишествами. Когда мы обставили его новой мебелью (опять же за счет Заполярного) и переехали в новое здание, я пригласил командира и начальника штаба дивизии — посмотреть. Они откликнулись. Ягленко начал обходить вместе со мной здание, тщательно осматривая все своими выпученными глазами и, покашливая, приговаривал: «Вот дают, вот дают ребята». Закончив «экскурсию», вдруг «набросился» на начальника штаба дивизии полковника Прутовых:

— Анатолий Николаевич, а почему штаб дивизии не осуществляет должного контроля не только за войсками, но даже за штабами? Почему в полку штаб занимает два этажа? Это, считай, на голову выше штаба дивизии? У нас-то одноэтажное здание. Кто разрешил?

— Недосмотрели, товарищ генерал.

— Вот так у вас всегда — то недосмотрели, то упустили. Что теперь делать? Разбирать второй этаж или нам надстраивать? Если нам, то надо еще два, чтобы всего было три этажа. Это справедливо. Ладно, посмотрим дальше и на втором этаже примем решение.

Смотреть было на что — все было новенькое, чистое, светлое, мебель прекрасная. А главное — личный состав штаба выглядел блестяще: отутюженный, сияющий. Ягленко ходил, все ощупывал руками и искоса посматривал на меня. Затем поднялись на второй этаж, обошли несколько кабинетов. В кабинете командира полка (а перед этим — просторная приемная) Ягленко закурил, пригласил всех сесть и, сощурив глаза, спросил:

— Валентин Иванович, а за какие денежки весь этот рай сделан?

— Мир не без добрых людей, — скромно ответствовал я.

— Это верно. Но, вообразим, приезжает прокурор и говорит: «Товарищ полковник, представьте все документы на это здание, в том числе кто и как профинансировал это строительство, откуда фондовые материалы». Ну, что ты скажешь?

— Во-первых, считаю, что командир дивизии оградит полк от таких нападений (Ягленко в это время дернул головой и процедил: «Ишь ты!»). Во-вторых, все документы имеются. Естественно, некоторые нарушения инструкций есть, но — без крупных криминалов. В-третьих, в полку совершенно не было помещения для штаба. Сейчас можно посмотреть эти полуразрушенные землянки.

Тут Ягленко, выслушав меня, обращается к Прутовых:

— Анатолий Николаевич, а может, мы попросим Валентина Ивановича и нам надстроить хоть один этаж? Все равно ему отвечать!

Все рассмеялись. Принесли чай. Командир и начальник штаба дивизии были не просто довольны, а шокированы. Они слышали, что у нас идет возня с благоустройством, но такого не ожидали: военный городок обнесен прекрасным ограждением, при выезде огромный КПП и механически открывающиеся ворота, широкая бетонированная дорога и через 10–12 метров, слева, — прекрасное здание штаба. Конечно, нам было чем гордиться. Тем более что все преобразования происходили на общем фоне улучшения дисциплины и повышения уровня боевой подготовки. Учтите, читатель, ведь это все делалось более 40 лет назад.

Были у нас и огорчения.

14 января 1960 года Верховный Совет СССР с подачи Хрущева принял закон о сокращении Вооруженных Сил страны в одностороннем порядке на 1,2 миллиона человек. Старшее звено офицеров знало, конечно, что в армии и на флоте ожидается сокращение, но чтобы это делалось так резко и в таких масштабах, — никто не ожидал. Разумеется, по линии ЦК через политорганы проводилась разъяснительная работа. Было рекомендовано в каждом полку и отдельном батальоне провести митинги в поддержку этой политики.

Проводили митинги и мы. Открывал и первым выступал, как водится, командир полка. Я так же, как и остальные, говорил: «Мы целиком и полностью поддерживаем политику нашей партии и правительства. Считаем, что решение о сокращении Вооруженных Сил на миллион двести тысяч человек принято своевременно и крайне необходимо. Чтобы наша боеспособность не снижалась, мы обязаны еще лучше проводить занятия по боевой и политической подготовке, неустанно укреплять воинскую дисциплину и повышать уровень боевой готовности». И так далее в том же духе.

На митинг приехало много начальства из дивизии, в первую очередь, из политотдела вместе с начальником полковником Толочко. Был офицер из особого отдела. Никто из них не выступал, но все внимательно следили за тем, что и как происходит. Закончился митинг, подразделения развели на занятия, разошлись остальные. Ни у кого не было не только приподнятого, но и нормального настроения.

Я подошел к Толочко и спрашиваю:

— Ну, что — все?

— Да, наверное, все. Вот только на занятиях надо бы организовать разъяснение…

— А что разъяснять? — перебил его начальник штаба полка Песков. — А главное — как объяснить людям все это?

Песков всегда был прямолинейный, но честный и добросовестный офицер. Чтобы выйти из сложившейся ситуации, я бросаю Толочко «спасательный круг»: