Неповторимое. Том 1

В апреле 1950 года полк приступил к подготовке своего лагеря, куда мы намеревались перейти к концу месяца. То есть 1 мая надеялись встретить уже в летнем лагере. Неожиданно ко мне в канцелярию приходит полковник Ланге. Прищурив глаза, как обычно, и хитро улыбаясь своими большими губами, говорит: «Пошли!» Он был ниже среднего роста, очень плотный, однако не толстый, ходил быстро – в нем чувствовалась физическая и духовная сила. Любой, кто с ним знакомился, сразу проникался уважением и симпатией. – Что же вы не спрашиваете, куда мы идем? – Если начальник сам не говорит – куда и зачем, то, видимо, задавать подчиненному вопросы неэтично. Надеюсь, сейчас все выяснится. – Верно. Нас вызывает командир полка, и в интересах нашего полка мы должны будем выполнить боевую задачу, – все так же, загадками, сказал Ланге и опять стал хитро улыбаться, явно заинтриговывая меня. Однако я решил сделать вид, что мне все нипочем, и вопросов не задавал, и тоже попытался улыбаться – для солидарности. И действительно, почему бы не улыбаться? Ведь «боевая» задача ждет нас в мирное время. Командир полка усадил нас к столу, а сам, расхаживая по комнате, стал говорить о том, что весь личный состав полка и его командир надеются на положительный исход операции, которую мне с Ланге надо выполнить. Последний, заметив мой недоуменный взгляд, сказал: – Я, товарищ командир полка, майору существа задачи пока еще не рассказал. – Ах вот как? Ну так я разъясню. С выходом полка в лагерь мы сразу же приступаем к капитальному ремонту всех казарм. Для этого кое-какие материалы типа кирпича, цемента и досок уже нашли, а вот водопроводных труб, электропроводов, гвоздей, олифы, краски, стекла нет и приобрести невозможно. Поэтому надо провернуть следующую операцию. Поскольку наш полк имеет почетное название «Кишиневский» да три боевых ордена, надо выехать в Кишинев, прорваться к первому секретарю ЦК Компартии Молдавии Леониду Ильичу Брежневу и доложить ему обстановку, делая основной упор на то, что Кишинев является нашим шефом. Как человек военный, он поймет наше положение и, конечно, поможет. От вашей поездки зависит все. Надо повесить все награды. Вы – наша делегация. Задание, конечно, было ясно. Неясно было лишь, как «прорваться» к такому начальству. Ни у Ланге, ни тем более у меня опыта в этом не было. Ланге шутил: – Штыком и гранатой пробились ребята… Мы составили перечень всех материалов, согласовали с заместителем командира полка по тылу, затем – с командиром полка и, получив добро, отпечатали письмо-просьбу в трех экземплярах.

На следующий день мы уже дремали в вагоне, прислушиваясь к перестукиванию колес. Каждый думал о своем. Я вспоминал бои за Одессу, особенно за село Христофоровку, где мог сложить свою голову. Но и после Одессы такая «возможность» мне выпадала не раз – вначале на Днестровском плацдарме в районе Паланка, где ждала верная погибель, если бы остались еще на одну-полторы недели, и на плацдарме в районе Шерпен, когда в результате внезапного мощного контрудара немцев плацдарм уменьшился в три раза, но мы его все-таки удержали. Да, красавица Одесса далась нам не просто. Это сейчас «шаланды, полные кефали» знаменитый Костя-морячок снова привозит на Молдаванку и Пересыпь, а тогда было горячо и не до кефали.

В Одессе мы сделали пересадку и отправились в Кишинев. В столицу Молдавии прибыли утром. Привели себя в порядок и сразу отправились в ЦК. В бюро пропусков Ланге сразу потребовал вызвать ему коменданта. Им оказался полковник с синими петлицами КГБ. Ланге предъявил ему наши документы и письмо Л.И. Брежневу, подписанное от имени личного состава Кишиневского механизированного полка его командиром.

– Мы должны не только лично передать письмо, но как делегация встретиться и устно доложить, как живет и учится личный состав. Поэтому очень вас просим доложить Леониду Ильичу о прибытии нашей делегации. Нам потребуется всего несколько минут для доклада.

Полковник КГБ внимательно, не перебивая, выслушал Ланге и, пообещав решить вопрос, исчез. Вернулся минут через пятнадцать – двадцать.

– Пойдемте, я провожу вас.

Ланге, к моему удивлению, немного подрастерялся, начал суетливо проверять свою папку, отыскал перечень материалов, еще какие-то справки, и мы отправились. Его волнение передалось мне – я тоже стал почему-то нервничать. По дороге к нам молча присоединился майор в такой же, как и у полковника, форме. В приемной находилось двое штатских. Сопровождавший нас полковник сказал:

– Вот привел. Обратно их выведет товарищ майор.

Майор в знак подтверждения принятой команды кивнул головой, а полковник, попрощавшись, ушел. Один из штатских обратился к Ланге:

– Вы готовы? У Леонида Ильича Константин Устинович. Беседа будет в его присутствии. Вы готовы?

Ланге опять засуетился и глянул на меня. Я говорю:

– Конечно, готовы.

Штатский исчез за дверью, потом тут же появился и, широко распахнув дверь, громко объявил:

– Заходите, товарищи.