Неповторимое. Том 1

– Почему бы вам не взять тот же Юго-Западный фронт и ту же ситуацию, о которой вы мне рассказали, но уже в другой интерпретации, то есть с полным обеспечением флангов, а не так, как это получилось на самом деле?

– Во-первых, я знаю далеко не все, а лишь то, что было на самом деле в момент нашего отхода. А чтобы узнать все, надо иметь доступ к архивам, на что потребуется очень много времени. Во-вторых, на мой взгляд, некорректно майору – слушателю Военной академии – критиковать в своей работе и поучать крупных полководцев. Наверное, это было бы дилетантством с моей стороны. В-третьих, я уже врос в эту тему, начал работу, и она меня заинтересовала.

– Резонно, резонно… Ну, а теперь – поконкретнее по вашей теме: положения и действия армии, а за корпус – детально.

Что ж, я доложил, что армия в составе трех стрелковых корпусов и отдельной резервной дивизии, усиленная артиллерией РВГК, в ходе фронтовой наступательной операции развивает наступление в общем направлении на Брест. Оперативное построение армии в один эшелон, однако левофланговый корпус действует со значительным уступом, прикрывая фланг армии и фронта в целом, и готов отразить контрудары противника как с фронта (в случае, если он попробует подсечь ударную группировку фронта, которая вырвалась вперед), так и слева – с фланга и тыла, если противник решит сделать глубокий охват всех основных сил фронта и перехватить его коммуникации.

– Но, согласитесь, – перебил Курочкин, – Пинские болота – реальное круглогодичное препятствие для действий крупных группировок войск, тем более танков. Маловероятно, чтобы противник сам себе набросил петлю на шею. Не делайте из него простачка.

А вот если вы продолжите операцию западнее, юго-западнее Бреста, то есть если армия, обтекая город с юга, устремится на запад, а за город будут драться другие, то здесь у противника открывается хорошая возможность померяться силами. Да и у него появится аргументированный повод для удара – помочь своей брестской группировке. Вот здесь во всю силу и надо проявить себя фланговому корпусу.

Конечно, я принял эту рекомендацию, а затем ответил на множество вопросов, касающихся организации операции, всестороннего обеспечения, поддержания устойчивого управления. Особый интерес Курочкин проявил к организации разведки на открытом фланге и, как временной меры, полевых застав на дорогах, которые пронизывали Пинские болота и выходили к нам с юга. Начальник академии рекомендовал создать один-два отряда конной разведки с глубоким, на несколько десятков километров, рейдом, в отрыве от главных сил корпуса. Разобрал со мной возможные варианты обстановки – как на уровне Пинских болот, так и по их прохождению.

Беседа длилась более двух часов и, конечно, дала мне многое.

Я понял, что имел дело не просто с опытным полководцем, но и умным человеком, прекрасным методистом. И хотя злые языки в то время и поговаривали о Демьянской операции 1942 года, восточнее Старой Руссы, когда Северо-Западный фронт, которым командовал П.А. Курочкин, не справился с задачей по ликвидации этой группировки, но напрасно. Ведь после Курочкина эта же задача была поставлена Г.К. Жукову – и он тоже не решил эту проблему, хотя, глядя на карту, можно было решить, что все было на нашей стороне: и прекрасная конфигурация фронта (немецкие войска пребывали как бы в вытянутом пузыре с зауженным горлом), и рельеф местности, и соотношение сил – все в нашу пользу. А задачу так и не выполнили. Мало того, когда в академию пришел наш набор слушателей, то в программе кафедры военного искусства значилась тема: «Как и почему не была ликвидирована Демьянская группировка немцев». Правда, в устных лекциях и брошюрах основное место отводилось не столько ответам на вопросы – как и почему, сколько обстановке и сожалениям, что группировка немцев так и не была ликвидирована. И лишь в начале 1943 года, когда противник выпил сполна горькую чашу разгрома под Сталинградом, немцы начали спешно выводить свои войска из этого выступа, над которым, по общему мнению, постоянно висел дамоклов меч сокрушительного поражения.

На мой взгляд (хотя, может, я и ошибаюсь), тему «как и почему…» с приходом Курочкина начальником академии не надо было исключать из программы курса военной истории. Не думаю, что это было сделано с его ведома и тем более по его инициативе. Это решили угодники. Курочкин был реалистом, правдивым и пытливым генералом. С его приходом можно было только глубже разобраться во всех деталях этой безуспешной операции и на допущенных ошибках и просчетах, а они наверняка имели место, учить слушателей. Это очень важно. И Курочкин, уверен, пошел бы на это. Но увы! Тема из курса была изъята.