Неповторимое. Том 1

Начали обсуждать вопрос, как судами вывозить с Рыбачьего танки. Около двух часов затратили на то, чтобы отобрать из имеющегося перечня именно то судно, которое имеет кран грузоподъемностью 40 тонн, может взять в трюм несколько машин. Потом обсуждали, как их крепить, особенно на верхней палубе. А вдруг шторм, а в Баренцевом море он возникает быстро. Обсуждали с теми, кто не будет этим заниматься. Зачем?

Когда покончили с танковым батальоном (а этот вопрос командующий считал центральным и потому оставил его на конец нашей работы), командарм, довольный собой и своими подчиненными, спросил:

– Надеюсь, всем ясно?

– Нет, не ясно!

Все в изумлении повернулись ко мне (я сидел в последнем ряду).

– То есть как – не ясно? Что конкретно, товарищ подполковник, вам непонятно?

– Товарищ командующий, мне непонятно, как судами вы намерены вывозить танки.

– Так вы же слышали, как именно все это будет делаться.

– Дело в том, что грузоподъемность нашего пирса рассчитана максимально на 10 тонн. А предполагается, что танк должен подойти к концу пирса, где пришвартовано судно, и затем судовым краном его станут устанавливать в трюме или на палубе. Это не получится.

Лосик растерянно посмотрел на начальника штаба, затем на всех присутствующих и уже резко ко мне:

– Так чего же вы сидели и молчали? Вас для чего сюда вызвали?

– Товарищ командующий, я просил вас, поднимая руку, выслушать меня, однако вы не замечали…

Лосик походил туда-сюда вдоль стола, затем, не обращаясь конкретно ни к кому, вдруг спрашивает:

– Что вы предлагаете? Есть выход?

Все молчат.

– Есть четыре варианта, – начал я. – Первый – строить новый пирс, но это три-четыре месяца и зима. Второй – просить в порту большой морской кран, но я не уверен, что он сможет взять с берега 40-тонную махину и забросить ее на судно, хотя стрела у него и большая. Третий вариант – танковому батальону идти с Рыбачьего в Мурманск своим ходом, несмотря на то что перевал закрыт. Четвертый – танки законсервировать до лета, а затем перегнать.

Опять наступила тишина. Лосик, потирая лоб, сказал задумчиво:

– Да, одно другого хуже. Но танки оставлять нельзя. Приказ надо выполнять.

Вмешался Белецкий:

– Может, у командира полка есть предложение – на какой вариант сделать ставку? Вы как считаете, товарищ Варенников?

– Думаю, что самый верный способ – это вывести танки своим ходом сейчас или летом.

– Летом нельзя – мы нарушим приказ. А сейчас – закрыт перевал.

– Будем пробиваться.

Лосик опять заходил, раздумывая, потом произнес:

– Хорошо. Я утверждаю ваше предложение. Но смотрите – только без ЧП. Делайте все продуманно, осторожно, чтобы танк не сорвался в пропасть. Я же летом ездил по этой дороге и знаю, что это такое. А сейчас зима…

– Разрешите идти?

– А вы куда собрались?

– Так я же пришел катером и хочу сегодня отправиться обратно. А это только по морю два часа. К тому же поднимается ветерок.

Отпустите меня.

– Но еще вопросы есть?

– Никаких вопросов нет.

– Если есть – останьтесь и разберите их с начальником штаба армии. Иван Ильич, – обратился Лосик к генералу Белецкому, – разберите с командиром полка все вопросы. Совещание объявляется закрытым, – заключил командующий и с озабоченным видом вышел из зала.

Все задвигались, зашумели. Некоторые на меня косились, иные, похлопывая по плечу, приговаривали: «Ну ты даешь!»

Я пробился к Белецкому. Он усадил меня рядом, и сразу приступили к делу:

– Ты как намерен действовать?

– Мы разработали детальный план. В него я внес некоторые поправки, в основном касающиеся сроков, с учетом тех указаний, которые были даны командующим. Хочу предложить утвердить план моих действий. Один экземпляр я оставлю вам. Вы посмотрите, и я буду действовать. Я фактически уже действую. Если будут какие-то замечания – можно уточнить по телефону.

– Но в отношении танкового батальона все-таки не ясно. Как ты намерен его перетащить через закрытый перевал?

– В обеденный перерыв я позвонил к себе и приказал снарядить группу для инженерной разведки перевала. Она должна быть готова после моего инструктажа выйти и провести изучение условий на месте. Одновременно готовится мощный, из нескольких самостоятельных групп, отряд обеспечения движения. Каждая группа будет на ГТСах выходить на самые опасные участки и, подрывая лед и расчищая полотно дороги, создавать условия для прохождения танков. На всем маршруте до Мурманска у нас будет комендантская служба.

– Все, договорились. Счастливо!

Мы распрощались, и я уехал с тяжелыми раздумьями, сожалея, что пропал день. Домой вернулся ночью: нас все-таки прихватил шторм, и катерок покидало на волнах изрядно. Все обледенело. Видимость плохая. Без конца летели снежные заряды, встречный ветер швырял наше суденышко по волнам. Лишь когда зашли в Мотовский залив, стало полегче. Во время швартовки матрос экипажа поскользнулся и упал за борт. Хорошо, что здесь была широкая полоса воды – мы смогли его выхватить. А ведь была большая опасность того, что человека могло раздавить между пирсом и бортом катера. Но все обошлось. В общем, домой добрались часа в три ночи.