Неповторимое. Том 2

Выступление Б. Кармаля на открытом расширенном заседании Совета Министров ДРА вызвало широкий положительный отклик актива партии, патриотически настроенной части руководителей и госаппарата страны. Многие афганские товарищи в беседах с нами высказывают свое положительное отношение к такой решительной постановке важных задач революционного строительства, выражают надежду, что их реализация существенно улучшит работу партийного и государственного аппарата, будет способствовать созданию условий по укреплению единства НДПА…

Табеев, Ломоносов

.

Декабрь 1983 г.».

А что наши военные? Они действовали приблизительно в унисон этому донесению. Ведь «раздрая» между нашими представительствами вроде не должно быть. Но в этом-то и беда. Разногласия, конечно, могут быть, и даже по принципиальным вопросам. Должны быть деловые дискуссии, в итоге которых побеждает не упрямство, а доказательные, убедительные аргументы. Читая же подобного типа донесения о расширении и укреплении государственной, то есть, так сказать, «народной» власти в провинциях, волостях, уездах, невольно вспоминаешь статью Сталина «Головокружение от успехов», написанную в марте 1930 года. Вот некоторые ее фрагменты (т. 12, с. 192–195): «…Теряется чувство меры, теряется способность понимания действительности, появляется стремление переоценить свои силы и недооценить силы противника, появляются авантюристические попытки „в два счета“ разрешить все вопросы…» Действительно, у некоторых наших представительств в Афганистане вместе с Кармалем тоже вырисовывалось такое же желание – «в два счета» насадить везде свою власть и жить припеваючи. Между прочим, Сталин, говоря о колхозном движении, подчеркивал: «…Эта политика опирается на добровольность колхозного движения и учет разнообразия условий в различных районах СССР. Нельзя насаждать колхозы силой. Это было бы глупо и реакционно. Колхозное движение должно опираться на активную поддержку со стороны основных масс крестьянства». Вот и власть в провинциях Афганистана, конечно, нельзя было насаждать с пушками и танками. Власть должна опираться на поддержку народа. Но этого не произошло. И если у нас в колхозном движении были перегибы, и они были связаны со стремлением ускорить процесс коллективизации, что противоречило объективным законам развития, то в Афганистане насаждение «Оргядер» было вообще антинародно, но проводилось повсеместно, и поэтому повсеместно эта власть была инородна и совершенно не имела поддержки населения. Вообще «Оргядро» было уродливой формой власти. И лишь с приходом Наджибуллы и объявлением политики национального примирения в провинциях появились ростки мирной жизни. Каюсь, я тоже в период 1980–1984 годов заблуждался. Непосредственно боевых действий в это время не организовывал и не проводил, а 10—12-дневные наезды позволяли только в общих чертах познакомиться с обстановкой в стране. Лишь в конце 1984 года, когда мы с генералом армии В. Матросовым начали организовывать пограничные войска Афганистана, жизнь афганского народа, его дух и нравы мне уже стали ближе и яснее. В январе и феврале 1985 года параллельно с общей координацией действий нашей 40-й армии и Вооруженных сил Афганистана мне надо было детально ознакомиться с дислокацией, обеспеченностью, обстановкой и характером боевых действий нашей и афганской армий. Поэтому на полеты и поездки уходило почти все время, но без этого было нельзя.

В марте 1985 года состоялось что-то вроде моего боевого крещения. Было это так. Находясь в своем кабинете в штабе армии, где у меня тоже было свое рабочее место, я разбирал свои дела. Вдруг заходит взволнованный командарм генерал-лейтенант Л.Е. Генералов и докладывает: только что переговорил с Главным военным советником Г.И. Салмановым, и тот сообщил, что в Панджшерском ущелье окружена пехотная дивизия правительственных войск, которую сейчас мятежники Ахмад Шаха уничтожают.

– Соберите всех основных начальников в центре боевого управления, – скомандовал я.

– Уже дал команду, – ответил Генералов. – Соедините меня с генералом армии Салмановым. Связь работала как часы.

– Григорий Иванович, – говорю я Салманову, – мне известно в общих чертах, что происходит в Панджшерском ущелье. Скажите, вы с министром обороны Афганистана уже приняли какое-нибудь решение? – Сейчас этим занимаемся…

– Есть ли у вас, в этой окруженной душманами дивизии, авиа-наводчики и корректировщики артиллерийского огня, чтобы можно было ударить нашей авиацией и артиллерией и помочь? – Нет, таких специалистов там не имеется. – А координаты особо опасных целей у вас есть?

– Координаты на две-три цели имеются.

– Прошу вас, прикажите срочно передать их в центр боевого управления 40-й армии – я сейчас иду туда. Одновременно минут через десять – пятнадцать определитесь, кто из руководства советнического аппарата – человека три-четыре – полетит со мной в Панджшер, имея с собой средства связи. Всё.