Неповторимое. Том 3

От Комитета государственной безопасности в качестве свидетеля выступал начальник одного из главных управлений генерал-лейтенант Александр Владиславович Жардецкий, который глубоко и обоснованно оценил сложившуюся в стране к августу 1991 года обстановку и на этом фоне раскрыл конкретные события, которые имели место. То есть фактически он подтвердил мои показания на суде о том, что события августа 1991 года нельзя считать случайностью – это результат разрушительной антинародной политики, которую проводил Горбачев. Что касается ситуации вокруг Дома Советов РСФСР, то это была открытая и наглая демонстрация неповиновения союзным властям, пренебрежения Конституцией СССР, но все это прикрывалось громкими заявлениями о якобы необходимой защите демократии. Фактически это было антиконституционное, контрреволюционное выступление, возглавили которое Борис Ельцин и его окружение. В самом здании скопилось несколько сот незаконно вооруженных боевиков, которые представляли большую опасность для населения. В этих условиях Комитет государственной безопасности считал своим долгом разоружить этих людей. Однако засевшие в Доме Советов ельцинисты действовали так, как это обычно делают террористы или бандиты – прикрываясь многочисленной толпой, как щитом, Ельцин и его окружение постоянно призывали к защите Белого дома. И люди приходили. Но не столько на защиту (так как для этого не было причин – защищать было не от кого), сколько просто поглазеть. А заодно выпить и закусить на халяву. Да и деньги раздавали налево-направо – по указанию Г. Попова. Кстати, в первоначальных заявлениях Г. Попов называл 68 миллионов рублей, которые якобы были розданы «защитникам» Белого дома. Затем эта цифра уменьшилась, и в итоге образовалась цифра 24 миллиона – это проходило и на первом суде.

Таким образом, выступление на суде генерала Жардецкого подтверждало опасность ситуации, сложившейся на Красной Пресне, и необходимость разоружения боевиков, засевших в Доме Советов РСФСР.

Особый интерес представляло выступление командира подразделения «Альфа» Героя Советского Союза генерала В.Ф. Карпухина. Не анализируя всех передвижений этого подразделения в августовские дни, отметим, что «Альфа» имела высокую готовность к действиям и была способна безупречно выполнить любой приказ своих начальников. В.Ф. Карпухин на суде прямо заявил, что его подразделение было готово выполнить любую задачу. Однако никаких распоряжений об активных действиях, в том числе о проникновении в Белый дом с целью разоружения боевиков, они так и не получили. В.Ф. Карпухин также развенчал тех, кто разносит нелепые слухи, будто личный состав подразделений КГБ, в том числе «Альфа», отказались выполнять приказы в отношении Белого дома. Он еще раз подтвердил готовность «Альфы» к действиям, но, увы, приказ о них так и не последовал.

Необычными были выступления и действия председателя Совета национальностей Верховного Совета СССР Р. Нишанова. Когда его вызвали в зал заседания суда как свидетеля, то он уже с порога начал громко причитать, что произошла досадная ошибка: ни у кого даже в мыслях не должно быть, что генерал Варенников мог совершить преступление против Родины, Валентин Иванович патриот своей страны, предан своему народу, поэтому все надо немедленно поправить… В общем, в этом духе он продолжал еще долго. Но самое удивительное то, что он подошел ко мне и неожиданно обнял меня. Вот какие «глубокие» чувства вдруг пробудились у него, когда запахло тем, что его могут привлечь к уголовной ответственности за нарушение закона. Став за трибуну и дав расписку в том, что будет говорить только правду, Р. Нишанов снова продолжил восхваления в мой адрес. Наконец председательствующий остановил поток его красноречия, и Нишанову начали задавать вопросы – судьи, государственный обвинитель, защита. Я же воздержался от вопросов, потому что после излияний Рафика Нишановича чувствовал себя весьма неловко. Ведь он даже не дал мне договорить, в чем я обвиняюсь. Он возмутился, что Варенникова могут в чем-то обвинять! Не будем гадать – все это шло от души и сердца Нишанова или того требовали обстоятельства, но факт такой был.

Все вопросы, адресованные Нишанову, крутились вокруг одного момента – почему были грубо нарушены положения, регламентирующие порядок снятия с народного депутата СССР неприкосновенности и привлечения его к уголовной ответственности. Нишанов каждый раз говорил, что он ни в чем не виноват, что здесь допущена ошибка и ее надо поправить, после чего снова с еще большей энергией начинал восхвалять Варенникова. И хотя Р. Нишанова «пощипали» основательно, он из всей этой истории все-таки выскользнул, отделавшись только испугом.