Неповторимое. Том 3

Я также глубоко понимаю, что измена Родине – это (цитирую статью 64): «деяние, умышленно совершенное в ущерб государственной независимости или военной мощи СССР», и что лицо, решившееся на этот шаг, должно (как записано в Комментарии к УК РФ стр. 142, пункт 36) «желать совершать это деяние».

Генеральная прокуратура, чувствуя, что эти факторы для меня звучат дико, делает соответствующие, более подходящие, на ее взгляд, формулировки в обвинении. Я к этому возвращаться не буду.

Но объявленное на всю страну, на весь мир обвинение по ст. 64 плюс постоянное вдалбливание народу, что они виновны, они преступники, – это меня, конечно, очень беспокоило всегда! Даже и во время этого суда. Поэтому, чтобы прояснить этот вопрос, я всегда даже провоцировал собеседника на острый разговор.

И здесь каждому свидетелю, суд это помнит, я умышленно, прежде чем задавать ему вопросы, говорил, что обвиняюсь в измене Родине с целью захвата власти, в умышленном нанесении ущерба государственной безопасности и обороноспособности страны и что это обвинение предъявлено мне высшей в стране прокурорской ступенью – Генеральной прокуратурой.

Учитывая это мое обращение, плюс обстановку в стране, положение каждого на работе и т. д. – тут каждому из свидетелей, прежде чем отвечать на вопросы, есть над чем подумать.

Но я слышал только правдивые честные возмущения, предъявленные обвинением. Даже от свидетеля Нишанова.

III. О моем отношении к амнистии.

23 февраля Госдума приняла два важных постановления. Эти документы имеют ко мне прямое отношение.

Первое постановление – «Об объявлении политической и экономической амнистии».

Цитирую ту часть, которая касается меня: «В целях национального примирения, достижения гражданского мира и согласия в соответствии с пунктом «в» части 1-й статьи 103 Конституции РФ Госдума постановляет:

Первое. Прекратить все уголовные дела, находящиеся в производстве следователей, и дела, не рассмотренные судами в отношении лиц, привлекаемых к уголовной ответственности:

а) по событиям 19–21 августа 1991 года, связанным с образованием Государственного комитета по чрезвычайному положению (ГКЧП) и с участием в его деятельности.

Девятое. Данное постановление вступает в силу с момента опубликования. Пункты 1 и 2 постановления подлежат исполнению немедленно» (конец цитаты).

Конечно, Дума была обеспокоена тем, что людей, арестованных по событиям 3–4 октября, надо было во что бы то ни стало освободить. Но большинство голосов можно было получить лишь в том случае, если в одном пакете будут отражены интересы и той части депутатов, которые заинтересованы в амнистии лиц, привлеченных к уголовной ответственности за экономические преступления.

Однако одновременно (в пакете) Дума принимает второе постановление – «О признании утратившим силу постановления Государственной думы», которым отменяет принятое 16 февраля 1994 года постановление «Об утверждении состава комиссии по расследованию событий 21 сентября – 4 октября 1993 года».

Это был недопустимый компромисс, размен. Родственникам безвинно погибших 3 и 4 октября его трудно понять. Но мотив был ясен – под шумок освобождения людей из тюрьмы Ельцин решил замести все следы своего октябрьского преступления.

Прекращение деятельности комиссии по расследованию событий 21 сентября – 4 октября 1993 года означало, что отныне останется тайной, сколько погибло людей в период 3–4 октября и кто виновен в этой гибели.

Но будем честны до конца. Примененные в первом постановлении пышные фразы типа – «национальное примирение», «гражданский мир и согласие» и т. п. были не чем иным, как бутафорией. Ведь совершенно не понятно, о каком национальном примирении идет речь? Если имеется в виду район Северного Кавказа, так надо прямо так и сказать! Или гражданский мир и согласие – кто с кем должен жить в мире и согласии? Кто кем недоволен и почему? Это во-первых. Во-вторых, Ельцин этим шагом решил закрыть свой позор с расстрелом Дома Советов. В-третьих, почему должны по этому поводу принимать какой-то специальный документ? Ведь все то, что должно обеспечить мир и согласие, должно быть заложено в Конституции. Если же этого нет, то надо внести.

Но самое главное в разрешении этой проблемы – мир и согласие – сосредоточено в экономических реформах. Если они будут отвечать интересам народа – будет мир и согласие.

Теперь непосредственно об амнистии.

В первом постановлении сказано, что уголовное дело по событиям 19–21 августа 1991 года надо прекратить немедленно, а участников в создании ГКЧП и его действиях освободить от наказания, то есть амнистировать.

Но что это значит? Это не только амнистия для тех, кто якобы виновен в создании ГКЧП и его выступлении. И пожалуй, эта амнистия не столько по отношению к ним. Фактически это способ спрятать концы в воду и утаить истинные причины появления и выступления ГКЧП. Точнее, эта амнистия в первую очередь для тех, кто хоть пока и не привлекается к уголовной ответственности, а проходит свидетелем, но является главным государственным преступником в деле развала Советского Союза.

Я не мог с этим смириться.