Неповторимое. Том 3

…За годы „горбостройки“ СССР продал на внешних рынках 1555,2 тонны золота (на 01.01.92 года в Гохране чудом уцелело лишь 240 тонн). Исчезли государственный запас платины на сумму 250 млн долларов и горы драгоценных камней на сумму не менее 5 миллиардов долларов. Десятки миллиардов осели в иностранных банках в ходе грандиозных финансовых махинаций. Испарились многомиллиардные займы. Общая сумма вывезенных только в 1990–1991 годах из СССР валюты и драгоценностей превышает 100 миллиардов долларов! В то же время только за семь месяцев 1991 года Запад инвестировал „в общее дело“ около 60 миллиардов долларов. Эти „инвестиции“ составили львиную долю 100-миллиардного государственного долга СССР, который лег на плечи нынешней России.

…К весне 1992 года усилиями российских следователей и западных спецслужб была в основных чертах выявлена картина происходившего и установлены многие адреса, по которым уплывали деньги. Показания на этот счет дал в Генеральной прокуратуре России Горбачев. Деньги можно было вернуть – и Запад на определенных условиях готов был в этом помочь. Но Ельцин наложил на эту информацию гриф секретности. Спрашивается, почему он это сделал? Да потому, что в противном случае сам себе захлопнул бы каналы, по которым затем направлялось уже награбленное „Семьей“».

И это все – документы, а не чья-либо фантазия.

Итак, в чем же сущность демократии Горбачева, которую так жарко превозносят его поклонники, заявляя, что она внесла свежую струю в затхлый авторитаризм?

В принципе суть этой «демократии» убедительно выражена в преступных деяниях лично Горбачева и его соучастников против своего народа. Эти деяния уже перечислялись. Теперь вот стали известны документальные данные о разграблении казны и приобретении колоссального государственного долга. А в итоге – разлом страны, своего Отечества!

Вот к чему свелась вся горбачевская демократия. А демагогия, которую он и еще кое-кто выдает за демократию и которая действительно осталась после Горбачева и Яковлева в нашем обществе, только лишний раз подтверждает политическое мошенничество Горбачева, который, намеренно извращая факты, околпачил наш доверчивый народ и вместо перестройки жизни к лучшему оставил его «у разбитого корыта».

Однако сторонники этой «демократии» могут сказать: а как конкретно надо было поступить в условиях, сложившихся в стране? Мол, давление непоколебимых традиций в Политбюро не позволяло действовать иначе, как это сделал Горбачев. Как и кто этот «прорыв» мог еще совершить? Вроде, кроме Горбачева, никого в ту пору и не было.

Отвечаю.

Во-первых, страну надо было не разрушать, а укреплять и вести вперед. Ничто и никто не может оправдать разрушение Советского Союза. Горбачев предал свой народ.

Во-вторых, о традициях в Политбюро, склеротизме и маразме. Мы уже на эту тему говорили – это прием убогих политиков, которым еще нет шестидесяти и которые считают, что надо брать за основу возраст, а не ум и способности человека, его преданность своему народу при выдвижении лиц на высшие ступени государственной власти. Жизнь уже показала, кто прав. Конечно же, молодая кровь постоянно должна вливаться в управление государством, но это должны быть умные люди, беспредельно преданные своему народу. А мудростью стариков пренебрегать нельзя.

О личностях мы тоже говорили, они были. Это В. Щербицкий, Г. Романов, В. Долгих, К. Катушев и другие.

Наконец о главном – какими должны были быть действия.

Возьмем принципиальный вопрос – об альтернативных выборах. Конечно, такое предложение было в то время крайне актуально, и его надо было внести на Политбюро (еще до прихода в него Яковлева). Однако этот вопрос необходимо было предварительно обсудить с каждым членом Политбюро отдельно. Уверен – поддержка была бы самая активная. Я сужу по взглядам Владимира Васильевича Щербицкого – члена Политбюро. Это прогрессивный, творческий, неординарно мыслящий человек. Мне и близким ему товарищам он открыто высказывал свои взгляды и на проблемы реорганизации власти (о роли и месте партии и Советов), и на демократизацию жизни общества. Делал это задолго до того, как Горбачев и Шеварднадзе ходили в Пицунде по пляжу и рассуждали, что «так дальше жить нельзя» (эти байки читатель помнит). Конечно же, Щербицкий первым бы поддержал эту идею, если бы Генеральный секретарь внес ее на заседание Политбюро. Это стопроцентная гарантия. Да я и не вижу, кто мог бы быть против.

Действительно, «традиции» Политбюро существовали, и они проявлялись в том, что решающее слово оставалось за генсеком. А уж если он подал в чем-то инициативу, то гарантия прохождения этого вопроса была обеспечена.

Что дальше? Вопрос выносится на совместное заседание Политбюро ЦК, Президиума Верховного Совета и Президиума Правительства СССР. Члены Политбюро выступают и уже представляют этот вопрос так, как было на их заседании. И здесь, уверен, была бы тоже поддержка обеспечена.

Окончательное решение остается все-таки за народом. Поэтому принимается решение о проведении референдума, о форме голосования на выборах депутатов в Советы всех уровней.