Неправильное воспитание Кэмерон Пост

– По-моему, ты совершенно права: парень он хороший, работяга. Не то что те, с кем она встречалась еще до свадьбы твоих родителей, все в шляпах да без скота и относились к ней, словно она призовая лошадь: сегодня носятся с ней, а завтра – отработанный материал. Но Рэй, похоже, задержится.

– Ты уже и об этом успела подумать? – удивилась я. Мне и в голову не приходило так далеко заглядывать в будущее Рут. – Они же только начали встречаться.

– Нет, тигренок, – возразила она. – Рут уже не девочка. Не забывай, в ее жизни произошло столько же перемен, сколько и в твоей. Думаю, отношения пойдут ей на пользу.

– Что ж, тогда я рада, – серьезно ответила я и ничуть не покривила душой. А потом добавила то, чего говорить не собиралась, как-то само с языка слетело: – На днях я виделась с Ирен Клоусон в школе. Она просила передать тебе привет.

– Не знала, что она вернулась. Чем она тут занимается?

– Приезжала погостить, – ответила я. – На каникулы. Уже уехала, наверное.

– Надо было позвать ее к нам, – сказала бабушка. – Хотелось бы ее повидать. Вы же раньше были не разлей вода.

– А теперь нет. – Я снова почувствовала себя очень несчастной и решила, что на этом разговор окончен, но бабуля добавила:

– Нет… Потому что они умерли, да?

– Нет, не только поэтому, бабуль.

– Нет, – повторила она. – Не только поэтому.

* * *

Коули Тейлор не была типичной девушкой с ранчо, которая всюду ходит в синей куртке с эмблемой ассоциации БФА («Будущие фермеры Америки») и проводит свободное время в учебно-опытном хозяйстве. Оно располагалось в большом металлическом ангаре, который вырос словно из-под земли на парковке перед школой. Там проводились уроки агротехники: ученики осваивали трактор, определяли разновидность зернового грибка и много матерились. Некоторые девчонки, посещавшие эти занятия, были такими же городскими, как и я, но старательно маскировались, выбирая ремни со сверкающими пряжками размером с голову и ублажая в обеденный перерыв наших местных божков – Сета и Эрика Кернов, которым суждено было в скором времени выиграть Чемпионат США по родео, – в их пикапе.

Коули не нужно было притворяться крутым ковбоем – она и так им была. Каждое утро она проезжала шестьдесят с лишним километров от семейного ранчо до города на своем пикапе, а после занятий возвращалась обратно. До девятого класса она посещала маленькую сельскую школу в Снейквиде и всегда была первой из двенадцати учеников, но теперь старшие классы там закрыли, и все двенадцать девятиклассников присоединились к нам.

Осенью мы с Коули начали вместе посещать уроки биологии. Она не села за последнюю парту вместе с другими ребятами из БФА, хотя там ей оставили местечко. Она выбрала первую парту и задавала умные вопросы о том, как лучше делать разрез, проводя вскрытие; я же провела семестр, наблюдая, как постепенно темнеют ее выгоревшие за лето волосы. Они у нее слегка кудрявились, и я представляла, что от них исходит аромат пионов и сладкой свежескошенной травы. Я провела много времени, размышляя о том, чем же пахнут волосы Коули Тейлор.

Вместе с ней за столом сидели двое ребят из студенческого совета, в том числе Бретт Итон, который выглядел таким же бравым, как юноша на плакате, призывавшем идти в космонавты. К тому же он был на удивление приятным парнем и довольно приличным футболистом. К Хеллоуину они с Коули уже начали встречаться, и тогда меня это огорчило куда меньше, чем ковбоев с задней парты, которые, стоило лишь мистеру Карсону отвернуться, соревновались, кто из них доплюнет жевательный табак до лабораторной раковины.

В декабре за несколько дней до Рождества Коули и ее мама присоединились к «Воротам славы». Это было как раз то время года, когда даже самые заблудшие души возвращаются в лоно церкви, включая бабулю Пост. Обычно они начинали тянуться на службы за несколько воскресений до сочельника – хотели, наверное, чувствовать, что заслужили Рождество Христово, как прочие благочестивые прихожане.

Я не сразу заметила Тейлоров, потому что во время службы в церковь набилось слишком много народу, но позднее – когда я уже посыпа́ла пончики пудрой для «кофейного причастия» (как я его называла), в котором принимали участие только пожилые прихожане да неофиты, – я их разглядела. Бабушка назвала Коули и ее маму фигуристыми и была права. Они обе были высокими и стройными, но не тощими. На обеих красовались свитера с высоким воротом: черный – на Коули, красный – на ее маме. В те годы слава Синди Кроуфорд еще не померкла, она то и дело мелькала на обложках журналов, снимала видеоролики для желающих поддерживать себя в тонусе и вела дурацкое шоу про моду на MTV, но тем утром Коули дала бы фору этой супермодели со знаменитой родинкой.