Неприкаянный 1 (СИ)

- Регин, акстись! Мы с тобой знакомы от силы неделю! О каком доверии может идти речь? Мы взаимовыгодны друг другу, мы можем уважать друг друга за схожий подход к делу и к жизни. Но на этом все! Более того, все наше взаимное уважение зиждется на страхе смерти. Всевозможные штрафы, суды и просто обиды остались в прошлой жизни. Ныне это все – ничто. А вот понимание того, что за подставу тебе гарантированно прилетит пуля в затылок, она, знаешь ли, дисциплинирует. Я ни секунды не сомневаюсь, что ты можешь убить меня в любую секунду, и ничего тебе за это не будет. Разве что придется слугам пол от крови отмыть. Но и ты не обманывайся на мой счет. Даже у таких бродяг, как я, имеются свои секреты выживания. И где тебя искать в случае чего, - я обвел руками кругом, - я знаю прекрасно.

- Это… деловой подход, - пожевав нижнюю губу, согласно кивнул головой гном. - Но я все равно желал бы тебя нанять.

- Я не говорю «нет», Регин. Но на какое-либо новое дело я отправлюсь не ранее, чем решу вопрос с эльфами. Потому, помоги мне с их реализацией и тогда сможешь рассчитывать на мой карабин. Вот тебе мое слово.

- Слово бродяги? - только и сделал, что хмыкнул в ответ хозяин кабинета, на что имел полное право.

- А ничего другого у меня нет, - развел я руками, не забыв нагло ухмыльнуться.

Договориться о чем-либо мы так и не смогли, а потому каждый вернулся к своим делам, которых имелось предостаточно. В то время как четыре новых вернувшихся из числа пограничников начали потихоньку выползать на улицу для прогулок на свежем воздухе, так как мой язык не поворачивался назвать пробежкой их вялое передвижение ног, я занимался нелегким трудом по приведению в порядок всего набранного в лесу вооружения. К моему сожалению, орки уперлись ногами, руками и даже метафизическими рогами, но не позволили мне присвоить оружие их неудачливых родичей. Даже то, которое я совершенно честно подобрал с земли после его утери лишившимися душ бывшими владельцами. А ведь мне столь сильно недоставало именно короткоствола! Эти далекие потомки неандертальцев явно из вредности даже отказались продать мне за двойную цену хоть один револьвер с запасом патронов. Потому приходилось таскаться повсюду с закинутым за спину карабином, поскольку сослуживший мне отличную службу обрез требовал замены прорубленного почти наполовину ствола и треснувшего ложе. Ходить же вовсе безоружным даже внутри крепких стен усадьбы я чего-то стал остерегаться. Уж слишком настораживающие взгляды принялись кидать на меня ее жители, как на хозяина аж целых пяти дорогостоящих эльфов разом.

Да многие из них вообще прежде не видели одновременно такого количества остроухих за всю свою жизнь! И уж конечно не могли мечтать об обладании такой громадной суммой, за которую им виделось возможным продать всех пятерых представителей эльфийского народа. Это только мы с Регином знали, что четверо из них могли быть проданы лишь с немалой уценкой, остальные же полагали меня без пяти минут богатеем. А от больших денег, особенно находящихся в чужом кармане, у людей нередко срывало планку. Вот и приходилось потихоньку готовиться к покиданию приютившей меня усадьбы, как к полноценной боевой задаче. При этом следовало отметить, что имеющийся в моем распоряжении арсенал, что я как раз постепенно приводил в порядок, значительно превышал количество свободных рук.

Дюжина драгунских винтовок Мосина, с более чем сотней патронов к каждой, полтора десятка драгунских шашек, сослуживший мне когда-то службу бебут и весьма необычное оружие, которое, по всей видимости, когда-то принадлежало занятому моим разумом телу. О таком редком звере, как револьвер-карабин Нагана, я прежде только слышал, но вживую видеть его не доводилось. По сути, тот же самый обычный револьвер Нагана образца 1895 года принятый на вооружение российской императорской армии, но с солидно удлиненным стволом, неотъемным деревянным прикладом и теоретической дальностью прицельной стрельбы до 100 метров. Этот откровенно провальный для армии образец неожиданно для меня самого оказался едва ли не самым лучшим, что можно было пожелать иметь в условиях нынешних реалий. Ведь в обозримом будущем моим основным противником должны были стать именно неприкаянные, которые имели очень нехорошую привычку реагировать на звуки.