Неприкасаемые. Легион. Хранители

– Уж очень Вы внимательны и добры для рыцаря, ведь этот покойник – просто-напросто смерд, который, наверняка, был при жизни нищим выпивохой… Не то что вы, такой благородный и щедрый господин, – сказал ему с поклоном ему Брат Пит, толстый монах, наблюдая своими маленькими заплывшими глазками, неслыханное для тех времен участие этого благородного пожилого и знатного господина в судьбе одного из своих слуг. А этот вельможа, стоя перед ним в богатого кроя плаще, черном, как и одеяния под ним, печально смотрел на последнее пристанище своего Хранителя. Но что этот смертный позволяет себе – говорить так неуважительно о великом мастере!

Асраил взглянул на него хмуро своими глазами, они слегка слезились, но оставались такими гордыми и горящими, что Брат Пит вздрогнул и поспешил ретироваться. И скрыться в своей келье, чтобы уединиться там со своей долей полученного золота и кувшином эля. А Асраил мрачно стоял под таким же серым небом, которое заволокли вечные тучи, и солнце уже казалось, никогда не вернется в эти места. Как и радость, как и самая жизнь, бьющая ключом и не боящаяся самых разных проявлений себя, будь то обычные хлопоты, или скромные праздники в честь удачной охоты или небывалого урожая. Асраил с тоской думал о том, что он может выпасть из этого непрерывного цикла и превратиться в свою настоящую сущность –синий шар, потрескивающий и испускающий искры. Нечто, напоминающее не то сгусток энергии, не то шаровую молнию. И этот шар будет долго, очень долго искрить где-нибудь в темной пещере или на вершине какой-нибудь неприступной горы… а возможно поднимется гораздо выше и унесется навсегда, потерявшись на небосклоне…

Но его отвлек от мрачных мыслей какой-то шум, и он с удивлением увидел, приподняв свои седые брови, что монахи тащат к костру какого-то юношу, который отбивался и кричал, что он не колдун, а мастер. Который старается познать законы природы и создать хотя бы что-то отдаленно напоминающее живых существ – зайцев и оленей. Чтобы не охотиться на полях и в лесах, которыми владел местный барон, суровый и быстрый на расправу, на дичь, которую он, как и всю землю вокруг, считал исключительно своей собственностью. И по этой причине парень, сирота, пухнущий от голода, изучал труды алхимиков и древних целителей и ученых. Пробравшись в библиотеку местного монастыря. А потом распотрошил зайца, и пытался оживить его. И рисовал, создавая картины такие живые, словно он своим волшебством запирал в полотнах души людей. Асраил ухмыльнулся сурово, и приблизился к месту предполагаемой казни своего нового Хранителя.

Отогнав уверенно слегка трясущейся рукой палачей, то есть сбив с ног епископа и парочку монахов, своей затухающей силой, которая намекнула на то грядущее наказание, которое они все уже давно заслужили. Но пока они лишь пытались привязывать этого избитого парня к столбу, чтобы сжечь его на костре, как колдуна, который призывал на их головы новый визит страшной гостьи, прибирающую к своим липким рукам жизни людей – черную чуму.

– Он резал зайца в своей хибаре, он создал там целую лабораторию, он колдун и чернокнижник! Он читал недозволенные книги! И воровал их в храме! Он вызывал саму смерть, которая приходит к нам новыми вспышками бубонной чумы! – кричал епископ, зло поглядывая на Асраила, поднимаясь на ноги, но боясь подойти к нему близко.

– Вы бы лучше сжигали крыс, – негромко ответил ему Асраил, и приказал подбежавшим к нему слуге и оруженосцу отвязать парня, и вести его к его запряженным бодрыми лошадками повозкам. Да, Асраил перемещался с небольшой свитой, и теперь свое законное место там займет этот парень. На прощание, он отвязал мешок с золотом от пояса и кинул его епископу, обещая, что сам отвезет парня в Рим, к самому папе, и расскажет ему о той службе, которую они с таким рвением исполняли здесь, не боясь ни черта, ни дьявола. И заслуженно карая еретиков. За любую крамолу или колдовство. Но епископ и монахи лишь проводили его злобным взглядом, и, деля полученное золото, говорили о том, что этот могучий старик в черном – настоящий, самый древний и опасный колдун. Которого епископ поклялся найти и предать огню. С помощью своих сподвижников, настоящих святых – местного барона и его родственников. А Асраил, сразу забыв про них, уже присоединился к обозу, и они поспешили отсюда прочь. Подальше от этого места, забытого богом.

Спустя несколько месяцев, набродившись достаточно, с остановками в разных городах и деревнях, они подъезжали к крепости, в которой Асраил когда-то основал свое гнездо. "Родовое", – почему-то думал он про него, хотя никаких предков или потомков у него не было, и быть не могло. Ну, разве что духовных.