Неприрожденные убийцы

Первый же влетевший внутрь кафе ногой отшвыр­нул с дороги стул. Посетители замерли с открытыми ртами, а за первым тощим парнем, сжимавшим в ру­ках металлический прут, уже вваливались другие... целая толпа. Блики света играли на их гладко вы­скобленных головах. Кто-то подобрал опрокинутый стул, взял его за ножки и с размаху зашвырнул за стойку, где замерли побледневшие продавцы. По­сетители продолжали сидеть с открытыми ртами, и первые десять секунд суетились только две стай­ки тощих подростков: одна (с бритыми головами) — по эту сторону барной стойки, а вторая (все в фир­менных «макдоналдсовских» рубашках) — по ту. Протиснуться все вместе в узкую дверь нападающие не могли. Железным прутом кто-то въехал в здоро­венную витрину... а потом они разбили остальные стекла и начали запрыгивать в зал через оконные проемы. Все происходило прямо на Невском... пря­мо на главной улице города.... прямо на самой бит­ком забитой милицией и улыбчивыми иностранца­ми главной улице города... всего этого просто не могло происходить!.. Кто-то из посетителей вякнул и получил кулаком в недожеванный обед. На стол капнула кровь. У нападающих были страшные лы­сые головы и сосредоточенные лица... и в руках они сжимали толстенные металлические прутья... на набитые кулаки у них были накручены солдат­ские ремни, бляхами наружу... так что «макдоналд-совские» девушки все-таки перестали улыбаться и предпочли присесть на корточки... попытались ока­заться как можно дальше оттого, что просто не могло происходить в их привычном и улыбчивом мире.

Все продолжалось от силы четыре минуты. Ну, может быть, шесть. За это время они успели нанес­ти «Макдоналдсу» ущерб на сумму в четверть мил­лиона рублей. Разгромлено и перебито было все, до чего можно было дотянуться, — а потом нападав­шие вдруг исчезли. И звуки моментально вернулись. Плакали дети. Под ногами хрустело стекло. Разби­тые окна. Разбитые прилавки. Чьи-то разбитые оч­ки. Разом вернулось очень много разных звуков.

2

А еще до «Макдоналдса» был Сытный рынок. Там случился реальный погром: громко орали женщины, на грязный пол сыпались помидоры, а продавцы по­мидоров, петляя и прикрывая головы руками, пыта­лись вырваться из окруженного здания рынка и тем спасти себе жизнь, да только из здания было невоз­можно вырваться, потому что в каждую дверь и даже в каждое окно перли бритоголовые парни с переко­шенными рожами и каждый из парней сжимал в по­белевшем кулаке железный штырь, а носатые смугло­кожие люди один за другим падали на пол, и из их пробитых голов текла кровь... хотя, возможно, это был просто сок из раздавленных помидоров. А потом наконец приехал ОМОН.

Рассказывает сотрудник одного из антиэкст­ремистских подразделений, просивший не назы­вать его фамилии:

Когда приехал ОМОН, все бросились врассыпную. Большую часть погромщиков прихватить успели, но, как оказалось, это были совсем не те, кто нам нужен.

Погром на Сытном рынке выглядел как стихий­ный протест масс. Типа «Сколько можно терпеть?! Бей черных!». И толпа повалила... Но когда мы нача­ли в этом деле копаться, то вдруг уперлись в то, что стихийный протест был тщательно организован. Причем к получасовой акции людям было не лень го­товиться несколько недель подряд.

Мы спрашиваем задержанных:

—  Кто конкретно решил громить рынок?

Они только глаза таращат и мычат:

—  Какие-то парни... Пришли, предложили... А раньше мы их никого не видели....

—  Вообще никогда? Как же вы познакомились?

—  Ну, они подъехали. Всех завели, громче всех орали. А потом — как в воздухе растворились.

—  Что они орали?

—  Эй, пацаны, — говорят, — чего без дела мае­тесь? Айда черных рихтовать!