Непризнанные гении

Гений — это судьба.

А. Рахматов

Великая судьба — великое рабство.

Сенека Старший

Я всегда считал, что самые интересные вещи в мире являются наименее изученными. Нас интересует обратная сторона Луны, но мы не знаем, как работает наше сознание. Мы проникли в глубины космоса, но нам неведома природа человеческой гениальности. Как написал Ш. Алимбаев в «Формуле гениальности», «человечеству оказалось гораздо легче выйти в космос и совершить множество полетов к иным планетам, чем изучить свой мозг».

Мы догадываемся, что у гения сознание «устроено» иначе, чем у обыденных людей, да и личность его нестандартна. Фактически мы так и не знаем самых простых вещей: каким образом в мозгу человека рождается мысль, музыкальная фраза, стихотворная строка, математическая формула, теологическая или философская идея. Да и сами творцы теряются в ответе на подобные вопросы. Они сходятся лишь в том, что это происходит спонтанно, помимо их воли: «Это совершалось в каком-то приятном сне», — говорил Рафаэль о своем творчестве.

Моцарт рассказывал, что музыка возникала в нем «невольно, точно в прекрасном, очень отчетливом сне». А Гёте признавался: «Так как я написал это сочинение («Страдания молодого Вертера») довольно бессознательно, подобно лунатику, то я сам изумился ему, когда приступил к его обработке».

Очень часто побуждением к творению является «божественный толчок», молитва, видение, просветление… И. Н. Крамской во время работы над картиной «Христос в пустыне» много молился, страдал и «вдруг увидел фигуру, сидящую в глубоком раздумье»…

Мопассан поведал, что однажды, когда он работал за письменным столом, дверь его кабинета вдруг отворилась, и в комнату вошла… его собственная фигура, села напротив него, опустив голову на руку, и начала диктовать ему, что писать. Когда он закончил творить и встал из-за стола, видение исчезло.

Английскому поэту С. Т. Колриджу во время сна, длившегося три часа, приснилось более 200 (!) стихов, которые он, проснувшись, поспешно записал.

Итальянскому композитору Дж. Тартини во сне явился дьявол и с высочайшим мастерством сыграл ему сонату. Пробудившись, Дж. Тартини записал ее и назвал «Трель дьявола».

А. К. Толстой тоже описывал свои озарения в инфернальных тонах: «мысли смутились», «я потерял сознание», «мною овладела какая-то мучительная боль», «три раза в моей жизни я переживал это чувство… очень тяжелое и даже страшное». «В том, что я тогда написал, есть какого-то рода предчувствие близкой смерти». И действительно, через восемь дней после этого признания А. К. Толстой скончался…

Эти и подобные свидетельства психологи объясняют бессознательностью творческого акта или озарения, но разве это что-либо проясняет?

Иммануил Кант считал, что гениальность свойственна только художественному творчеству, а не науке. Чем гениальнее человек, тем меньше в нем рационального и тем больше экстатического, бессознательного, сверхразумного.

По мнению Джона Китса, Мастер природой своей осужден на сомнения, неуверенность, догадки. Факты и трезвая рассудительность не входят в комплекс его достоинств.

К феномену гениальности нельзя подходить исключительно с позиции науки, потому что сама ее основа иррациональна. Даже сами ученые сходятся в том, что гениям свойственно принимать решения и совершать открытия на интуитивном, а не на аналитическом уровне, которому соответствует «Эврика!» Архимеда.

О пресловутом «научном подходе» к гениальности можно сказать то, что исследование мозгов постреволюционных русских деятелей, по инициативе В. М. Бехтерева собранных в специально созданном для этого институте, дали результат, вполне сравнимый с их псевдогениальностью, то есть пшик[11].

Артур Шопенгауэр делил человечество на «людей гения» и «людей пользы». Интуитивное восприятие первых превалирует над рассудочным: не зная законов гармонии, они бессознательно творят по этим законам. С. Киркегор так и говорил: «Гений, по существу своему, бессознателен — он не представляет доводов». Очень часто авторы гениальных произведений после творческого экстаза сами не понимают, как им такое удалось.

Дени Дидро считал, что гении падают с неба. И добавлял: «И на один раз, когда он встречает ворота дворца, приходится сто тысяч случаев, когда он падает мимо». Это следует понимать в двух смыслах: многим не удается реализовать природную гениальность, а из удавшихся только один из ста тысяч получает прижизненное признание. Гении, как правило, не только непонятны окружающим, но являются объектами их осмеяния и остракизма.