Непрошеный дар

– Ну, когда это было! Я уже давно переболел всеми этими подростковыми комплексами бунтарства и отстаивания прав. Теперь я четко знаю свои цели и делаю все, чтобы их достичь, – Егор помолчал немного и добавил с усмешкой: – А вот ты, похоже, еще не рассталась с иллюзиями.

– Это с какими иллюзиями? – немедленно возмутилась я.

– С такими, что мир крутится вокруг тебя одной и будет приносить на блюдечке все, что пожелаешь.

Я просто задохнулась от возмущения. Да что он вообще обо мне знает, чтобы делать такие выводы?!

– Прекрасно! У тебя, похоже, тоже есть дар. Читаешь чужие мысли, как открытую книгу. И так точно угадал, что у меня в голове! – открытая издевка в моем тоне ему явно не понравилась. Мы стояли друг напротив друга и обменивались напряженными взглядами. А я вдруг представила эту сцену со стороны, и мне тут же стало стыдно. Не очень-то удачно я справилась с ролью хозяйки дома. Злость мгновенно прошла, я тряхнула головой и протянула руку.

– Ладно, давай папку. Отнесу ее в кабинет.

Мой собеседник тоже успокоился и даже извинился:

– Прости, кажется, я перешел границы…

– Ну… есть немного, – улыбнулась я. – Ничего, проехали. Может, выпьешь чаю перед дорогой?

Ну вот, так гораздо лучше. Вполне себе вежливое и радушное предложение. Егор сразу же согласно кивнул в ответ.

Через десять минут мы с моим гостем устроились за столом в беседке. Отнеся документы в кабинет, я сходила на кухню, вскипятила чайник и приготовила бутерброды. Егор помог мне перетащить все необходимое на улицу. Сидя напротив, я невольно вспомнила наши прошлые приключения и осторожно взглянула на его правую руку. Ни бинтов, ни пластырей там уже не было. А на месте пореза виднелся едва заметный тонкий бледно-розовый шрам.

Чаепитие проходило почти в полном молчании. Видимо, недавняя бурная сцена все еще стояла между нами. Я поинтересовалась состоянием Олега Геннадьевича и узнала, что его уже выписали из больницы.

– Мы наняли сиделку на первое время, – рассказал Егор. – Да и я заезжаю каждый день. Только отец никого не слушает и вовсю нарушает постельный режим. Ну это в его репертуаре, – он допил чай и отодвинул чашку. – Ну всё, мне пора. Спасибо за угощение.

Я кивнула и только хотела ответить, как зазвонил мой мобильный. Взглянув на дисплей, я подняла голову.

– Это отец. Подожди, я быстро поговорю и провожу тебя.

– Не стоит. Я сам способен дойти до стоянки. Передавай Павлу Степановичу привет, – Егор встал и шагнул к выходу, а я нажала кнопку.

– Пап, привет! Как дела?

Несколько секунд в трубке стояла тишина, а потом я услышала тихий, сдавленный голос. И даже не сразу его узнала.

– Даша… мама… мама утонула… в озере в Сосновке… Слышишь, Даша… мамы больше нет…

Телефон выпал из моих рук. Я схватилась за стол, до боли сжав пальцами его край. Сквозь противный звон в ушах я различала свое прерывистое дыхание.

– Даша, что случилось? Тебе плохо? – беспокойный голос Егора пробился в мои застывшие мысли. А я смотрела на него и молчала. Произнести вслух то, что только что услышала, я просто не могла.

***

Прямо из командировки отец уехал в Сосновку и вернулся оттуда через два дня, привезя с собой гроб. За это время его помощники сделали всё необходимое, и на третий день, как и положено, прошли похороны. От того, что им предшествовало, у меня остались лишь смутные воспоминания. Вся подготовка проходила без моего участия, и это оказалось еще хуже. Потому что так я могла хотя бы отвлекаться, а не сидеть целыми днями, тупо глядя в стену и пытаясь осознать то, что произошло.

Мой мозг отказывался принять случившееся. Я не могла поверить, что больше никогда не услышу мамин смех, не почувствую её ласковых прикосновений. Нет! Это просто невозможно! Сейчас откроется дверь, и она зайдет в комнату, поправит сползшее на пол одеяло, пожелает мне спокойной ночи. И все будет как раньше!

И только стоя на кладбище перед разрытой могилой, и глядя, как рабочие опускают в нее гроб, я наконец четко осознала, что как раньше уже никогда не будет. В этот день я впервые в жизни видела, как плачет мой отец. А потом пришлось пережить еще и поминки, слушая нескончаемые речи и уставившись застывшим взглядом в тарелку с нетронутой едой.

В ресторане я сидела во главе стола между отцом и Егором. С самого первого дня парень почти все время проводил у нас дома. Он координировал подготовку к похоронам, беседовал с агентами и решал бесчисленные мелочи, не отвлекая ни меня, ни моего отца. А еще находил время принести мне чай и просто молча побыть рядом.

Оказалось, Егор способен отлично чувствовать мое внутреннее состояние. Во всяком случае он быстро понял, что Олеськины причитания и многословное сочувствие действуют на меня угнетающе. И тактично решил эту проблему, загрузив подругу делами, требующими длительных разъездов. Он же встретил на вокзале маминого брата с женой и сам ввел их в курс дела, избавив меня от мучительных объяснений с родственниками.